Обитель душ. Книга 1. Окаянная душа
Шрифт:
Однако туман был не единственным элементом местного антуража, которым не пускал внутрь купол. Порой из клубящихся белоснежных глубин выплывали существа столь мерзкие, что при виде них тошнота немедленно подступала к горлу. Искореженные удлиненные тела, раздувшиеся пузыри под кожей, вылезающие из глазниц глазные яблоки. Зарина настолько привыкла к их периодическим появлениям, что даже внимания не обращала, когда вдруг одно из существ прижималось или обволакивало преграду и съезжало по невидимым стенкам со скулящими или хрипящими звуками, будто взывая к ней или непонятно чего желая. Иногда у существ отрывались конечности и, мерно соскальзывая с другой стороны купола, сваливались в клубы тумана. Время от времени Зарина развлекала себя тем, что сидела близко-близко к поверхности купола напротив какого-нибудь тошнотворного "гостя" и наблюдала за тем, как гниющие зубы меланхолично вгрызаются в прозрачные стены, пытаясь дотянуться до нее.
Но кроме существ был еще кое-кто, и, в отличие от них, его появление отличалось устойчивой стабильностью...
Зарина подняла голову и уставилась в туман, сгущающийся вокруг ее невидимого кокона. Он обволакивал преграду и вспыхивал сине-зелеными искрами. Девочка проигнорировала всполох, взорвавшийся снопом искр прямо напротив ее лица - возможно, не будь этой невидимой стены, он бы опалил кожу. Но она не шевелилась. Зарина ждала. Ждала того, кто приходил из тумана. Того, кто носил неподходящие кожаные перчатки на длинных худых пальцах. И он пришел. Впрочем, как и всегда.
– Здоровки, здоровки, мой юный психопатический недоросль!
Громкие визгливые интонации ударили по слуховому восприятию Зарины одновременно с ударами кулаков по невидимой преграде. После трех мерных ударов кулаки разомкнулись, продемонстрировав всю длину тонких пальцев, облаченных в кожаные перчатки. Обычное приветствие. Эштель даже бровью не повела.
– Хотя бы подари мне ночную улыбку, о моя психопатия!
– Из тумана вынырнула фигура обладателя чрезмерно длинных пальцев. Зарина плотнее сомкнула губы и открыла глаза пошире. Туман в голове, похожий на тот, что вился вокруг ее невидимого "убежища", отступил, на время покидая пределы ее разума.
– Пинка бы тебе.
– Зарина наконец смогла расслышать свой голос, но в ушах все еще стоял гул. Звуки текли в воздухе, словно через слегка промокшую вату. Так всегда бывает в начале ее "сна". Как обычно. Как всегда.
Зарина наблюдала, как фигура в тумане наклонилась и оскалилась. Высокий человек в пестром одеянии приблизился вплотную к преграде, приплющивая лицо о невидимую поверхность. Колпак с бубенчиками съехал на лоб с утробным звучанием, которое никак не могли выдать обычные бубенцы. Как странно, этот дурацкий шутовской колпак с бубенчиками был единственной вещью, которую Зарина видела отчетливо, если только не считать кожаных перчаток на длинных пальцах. Остальное одеяние было словно подернуто дымкой, и окружающий туман был тут совершенно ни при чем. Ниже, от ключиц, тело начинало подергиваться рябью, и глаза девочки могли различить лишь темное багровое пятно. Но проблемы из этого Зарина не строила. Проблемных кирпичиков для этого не доставало - уж что-то, а шутовское одеяние во всем его разнообразии она представить могла.
Молчание затянулось. Шут скорчил омерзительную рожу и, высунув язык, лизнул преграду, оставляя в воздухе мелкие мутные капельки слюны.
– Ох, моя психопатия, твоя болтовня начала уже утомлять меня, - с сарказмом отметил он, весело облизнув блеснувшие в тумане губы.
– Вариант номер бесконечность, - сухо заговорила Зарина, так и не удосужившись среагировать на саркастические усмешки собеседника.
– Ты - гений.
Шут провел пальцем по нижней губе и присел на корточки, оказавшись на одном уровне с сидящей Зариной. Их отделяла лишь невидимая преграда.
– О да, я скромный гений.
– Шут отсалютовал Эштель и резко впечатался носом в преграду.
– Я скромен от гениальности и гениальность моя в скромности. Я гениально несу свою скромность и скромно таю от своей гениальности.
Зарина фыркнула. Шум в ушах окончательно пропал, а "эффект ваты" неожиданно позволил звуку распространиться по всей окрестности. Возможно, это был самый громкий звук за последнюю пару минут.
– Пользуешься "свободой дураков" и все думаешь, что глаголешь одну лишь правду?
– поинтересовалась Зарина, глядя в мутноватые зрачки Шута, странно мерцающие в тени нависших краев колпака.
– Ты сама сказала, что я шут, - пожал плечами человек за преградой.
– Ты даешь мне право безнаказанно говорить правду, и тебе нравятся мои каверзы - так почему бы мне не быть Шутом?
– Ты не шут.
– Эштель потянула носом воздух - знакомая затхлость. Один плюс: в этом месте второй уровень ее обонятельного восприятия никогда не включался. Не хотелось бы ей ухватить эмоции существ, живущих в тумане.
– Не шут.
– Все еще пытаешься понять кто я?
– хихикнул Шут. Его смех был столь же визглив, как и у здоровой разродившейся свиньи.
– Сколько уже лет прошло с тех пор? Год, два, три... бесконечность?
– Восемь, - буркнула Зарина.
– Вот.
– Шут довольно заулыбался и ткнулся лбом в преграду.
– И каждый год, каждый месяц... хмм... А, может, каждый день? Варианты, варианты. Выдаешь их один за другим. Предположения, предположения! Кто же я? Кто же он?
Человек за стеной вцепился в преграду ногтями - кожа на перчатках натянулась - и медленно провел ими вниз к самому полу, безотрывно следя за девочкой.
– Не надоело? Почему ты не хочешь, чтобы я был шутом?
– Потому что ты не шут, - упрямо гнула свое Зарина.
– Ох, моя юная психопатия, - притворно вздохнул Шут.
– Как нить и иголка, прошивающие тонкую ткань сорочки, так и мы вместе прошиваем ткань бесконечности этого безмятежного мира. Каждую ночь. Вместе.
С наигранным притворством он прижал тыльную сторону ладони ко лбу и откинул голову назад, изображая страдание. Зарина приподняла одну бровь. "Эффект ваты" вернулся и заглушил мнимые рыдания Шута.
– Как рад я, о моя психопатия, что ты хотя бы искушаешь мое времяпровождение тонким изысканным замечанием, заставляющим неистово биться мое несуществующее сердце!
– Замечанием?
– Зарина нахмурила брови.
– Давай же, моя психопатия, вспоминай! О том, что я чудо гениальности!
– Гений?
– на всякий случай уточнила Зарина.
– О да, психопатия, повторяй это снова и снова в вечности!
Зарина отвернулась от Шута и тяжело вздохнула. Как ни странно, но противные визгливые интонации навевали лишь опустошающую дрему. Веки тяжелели, предупреждая о наступлении новой волны сонливости. Разум вновь атаковал заволакивающий туман.