Обитель спящих
Шрифт:
— Аргх! — рявкнул дракон. Из пасти его вырвалось пламя. Подойдя ближе, он вкрадчиво спросил у Раины: — У тебя? Это значит, я тут у тебя, а не ты у меня? И что ты еще успела ему наговорить? Быть может, что все эти сокровища — твои?
Ей не следовало забывать, что, где бы ни находился ее тюремщик, он слышит каждое ее слово. Она так хотела покрасоваться перед мужчиной, ошеломить, ослепить его, что из ее светловолосой головы вылетело все остальное. И теперь ей не миновать расплаты. Когда дракон начинал говорить таким тоном, как сейчас — тихо и вкрадчиво, даже ласково, это означало, что он очень зол.
Взвизгнув, Раина кинулась за спину киммерийцу. Дракон шагнул ближе, и Конан выставил вперед анкас.
— Давай, отрыжка Нергала, подходи. И я выколю тебе оба глаза, клянусь Сагратиусом и Киндой, которых ты убил! Ну, подходи!
Дракон лег, обернув ноги хвостом.
— Сагратиус и Кинда. Видимо, это были твои друзья? Там, на галере? — Конан только крепче стиснул зубы, отчего шевельнулись тени у него под скулами, и дракон продолжал, тихо и покаянно: — Прости, я не знал. Но теперь уже ничего не поделаешь, правда? Я в самом деле сожалею, Конан. Ни против тебя, ни против твоих — как их — Сагратиуса и Кинды я ничего не имею. Если тебя это утешит, возьми себе что-нибудь из моих вещей вместо выкупа — у асиров это, кажется, называется вирой. После выплаты виры прекращаются все счеты, не так ли? Этот пояс на тебе и анкас в руках достаточно ценны, чтобы выкупить десять, а то и пятнадцать жизней.
Голос его звучал мягко и тихо, словно журчала вода или шелестели осенние листья. Конан глубоко вдохнул, раздувая ноздри, но анкаса из рук не выпустил.
— Что тебе от меня надо, голубая лягушка? — грубо спросил он.
— Ничего, — ответил дракон самым мирным тоном. — Совершенно ничего.
— Тогда зачем ты приволок меня сюда? И где твой хозяин, обманом проникший на наш корабль? Тот старик-кхитаец…
— Тот кхитаец — это тоже я, — весело ответил дракон голосом вытащенного из воды старика. Он сделал какое-то неуловимое движение — то ли встал, то ли очень быстро перекувырнулся через голову, — и перед Конаном предстал мокрый дрожащий человек с тонкой бородкой и сетью мельчайших морщин на смуглом лице.
— Ах ты мерзкая жаба… — пробормотал Конан и ринулся на него.
В следующий миг он не мог пошевельнуть ни рукой, ни ногой, стиснутый кольцами драконьего тела. Чудовище сжало объятия чуть сильнее — и киммериец услышал, как затрещали его кости.
— Я же сказал тебе: я ничего не имею против тебя, и ты против меня теперь, надеюсь, тоже. Если ты будешь вести себя гадко, мне придется убить тебя. Ты понял меня?
— Да, — прохрипел Конан. — Пус-сти…
Дракон разжал кольца, и киммериец плашмя упал на камни. Знакомство состоялось.
— Все, что от тебя здесь нужно, тебе скажет вот эта юная, — дракон хихикнул, — девица. Когда я похищал тебя, меня заботило одно лишь ее благосостояние. Она пожаловалась, что истосковалась по людям, и я подобрал ей пару по своему разумению. Резвитесь, дети мои.
Заявив это, дракон повернулся, чтобы уйти. Конан, забывшись, схватил с пола гигантский изумруд и что есть силы метнул в голову чудищу. Изумруд отскочил от чешуи и, упав, покатился по полу.
— Ты только напрасно тратишь силы, Конан, — безмятежно отозвался дракон. — С этой стороны я неуязвим. А если бы камень раскололся, было бы жаль. Ты, может быть, об этом не знаешь, но на него на любом невольничьем рынке можно купить три десятка таких бронзовокожих красавцев, как ты.
И насмешник удалился. Конан в бессильной ярости пнул золотой аквилонский доспех, зазвеневший, как гонг в кхитайском храме, и обернулся к Раине.
— Так я здесь все-таки из-за тебя? Из-за тебя он потопил галеру с моими друзьями, полную отличного товара и людей? Четыре десятка человек — на дно! Да ты не стоишь и медной серьги из уха Сагратиуса! Будьте вы оба прокляты — и ты, и твой рогатый хозяин!
Раина, сжавшись в комочек, смотрела на него полными слез глазами.
— Я ни о чем его не просила! — выкрикнула она. — Ни о чем, клянусь солнцеликим Митрой и благой Иштар! Я говорила ему тысячи раз, что это плохо — топить проходящие корабли, что им до него нет никакого дела, но разве он меня послушает? Что я для него — игрушка, забава! Он придумал новую игру — и принес тебя. Но я ни о чем его не просила!
— Откуда же он тогда знает мое имя? — уже тоном ниже, но все еще подозрительно спросил киммериец.
— Ты сам его только что назвал! А у него прекрасный слух, он слышит, как ветер шевелится в своей берлоге…
— Ладно, — сказал Конан. — Не можешь же ты врать постоянно…
На этот раз девчонка, похоже, говорила правду. Так, значит, эта пятнистая чешуйчатая мокрица приволокла его сюда себе на потеху! Посмотрим еще, кто будет смеяться! Как бы ящерице плакать не пришлось…
Убедившись, что дракона не берет ни добрая сталь, ни увесистый булыжник, Конан понял, что сражаться с ящером придется хитростью. Чего он ждет от киммерийца? Бунта или немедленного овладения Раиной. Ну, так ему не будет ни того, ни другого. Хотя насчет Раины… Время покажет. Сейчас же надо было выбраться из этих пещер наружу.
— Так где здесь выход? — повторил он.
— Из этого зала — вон там, — махнула рукой Раина. — А наверх — не знаю. Здесь целый лабиринт. Он принес меня сюда спящую и с тех пор выпустил наверх только один раз — несколько дней назад. Но я была с завязанными глазами. Поняла только, что это очень далеко. Сам он знает тут каждый коридор.
— Уж разумеется, — проворчал Конан. — Вставай. Пошли.
— Куда?
— Искать выход. Как-то же надо выбираться отсюда. Чем скорее мы начнем, тем скорее выйдем.
— Но… зачем нам наверх? — не поняла Раина. — Что мы там будем делать?
Конан посмотрел на нее как на помешанную.
— Займемся друг другом, — как мог язвительнее заявил он. Но девушка не услышала насмешки. Личико ее просветлело, она захлопала в ладоши.
— В самом деле? Тогда надо взять остатки еды и где-то у меня тут был кувшин с водой…
Она засуетилась, собираясь. Конан смотрел на нее во все глаза.
— Женщина, — вымолвил он, наконец. — Ты что, лишилась рассудка? Ты не хочешь уйти отсюда, уйти навсегда?
— Хочу, — ответила Раина несколько растерянно. — Только куда? Это же остров. Здесь вокруг — открытое море. Куда нам бежать? И как? Я не умею плавать.
— Здесь вокруг не открытое море, а острова, — терпеливо возразил Конан. — Из каких ты краев, детка? Ты не знаешь, что из обломков всегда можно собрать плот?
— Я из Аквилонии, — отрезала Раина, обидевшись. — И никогда не плавала на плотах. И уж тем более понятия не имею, что здесь за люди и что за земли. — Она помолчала, глядя, как он роется в грудах, пытаясь подобрать себе оружие, и добавила: — Но если ты хочешь бежать, нужно сначала хотя бы усыпить дракона. Хотя я не уверена, что он не слушает нас сейчас и не посмеивается про себя.