Обитель зла
Шрифт:
Я уже принял решение, но проверить Райана все равно было необходимо.
— О'кей, я схожу туда.
На лице Райана отразилось изрядное облегчение. Его словно прорвало:
— Круто, Дженкинс! — взвизгнул он. — Я как услышал, что ты прогорел, тотчас подумал, надо с ним пересечься. Ты единственный человек, которому такие дела по плечу. Только не забудь: ровно через два часа, — с этими словами он извлек свои здоровенные часы-луковицу и тщательно сверил время. Затем он поднялся со стула и резво заковылял к выходу из ресторана.
Я мысленно улыбнулся. Райан наверняка кинулся
Двумя часами позднее я выбрался из лифта на шестом этаже «Ридар Армз» и, быстро сориентировавшись, направился прямо к комнате 624. Стучать не стал, просто распахнул дверь настежь, однако внутрь не двинулся, а отступил на шаг в сторону.
— Входите, мистер Дженкинс, — послышался женский голос.
В холл из комнаты потянуло запахом сигарет. Я обратил внимание на то, что сама комната была слабо освещена розоватым светом, испускаемым лампой с пунцовым абажуром. Обычно я никому не верю на слово, но сейчас я отчаянно нуждался в наличных, к тому же верзила Билл еще никого не закладывал. Я глубоко вздохнул и вошел в комнату, затворив за собой дверь…
Женщина восседала в кресле возле лампы с абажуром. Ее обнаженные руки были вытянуты вперед, так что локти покоились прямо на темной поверхности стола; в длинных изящных пальцах был зажат костяной мундштук с наполовину выкуренной сигаретой. Свои обутые в туфельки ноги она возложила на стул; от гладких облегающих нейлоновых чулок расходились световые блики. Поистине это было творение мастера, и эффект превосходил все ожидания. Уж у меня-то на подобные штуки глаз наметанный! Я застыл на мгновение, вбирая в себя и оценивая все детали происходящего.
И тут поймал взгляд ее глаз.
У нее были зеленые кошачьи глаза, почти сверкавшие в полумраке. О, эти зрачки, которые то сужались, то расширялись…
Я окинул взглядом помещение. Горящие зеленые глаза неотрывно изучали меня, пока я рассматривал комнату. В ней не было ничего, что могло бы хоть как-то отражать личность подобной женщины. Стандартное меблированное обиталище.
В дальнем конце комнаты, возле двери стенного шкафа, я заметил чемодан, только подтвердивший возникшие у меня подозрения. Женщина явно появилась в этой комнате всего лишь несколько минут тому назад. Она сняла апартаменты исключительно в качестве надежного места для встречи с мошенником, которому собиралась поручить дело. Когда Билл Райан подобрал для нее нужного человека и сообщил об этом по телефону, она, сложив в чемодан свои вещички, тотчас примчалась сюда.
Женщина слегка шевельнулась в кресле, поймала мой взгляд и улыбнулась. При этом твердая, как пергамент, кожа вокруг ее губ собралась в сеточку. Улыбка этой женщины сказала мне о многом. Да, это вам не наивная весенняя пташка. Впрочем, я и так сразу же все понял. Это женщина-кошка.
Она потянулась за небольшой сумочкой, извлекла из нее отливающий голубой сталью пистолет и положила его на стол. Потом, немного помедлив, еще раз глубоко затянулась сигаретой и уставилась на меня прищуренными глазами.
— Пусть вас это не тревожит, мистер Дженкинс. Уверяю вас, что мое стремление выступить инкогнито, выдав эту квартиру за место моего проживания, продиктовано единственно соображениями личной безопасности. На тот случай, если бы мне не удалось найти общий язык с человеком, которого должен был прислать Райан. Мы, право же, никак не предполагали, что сможем заинтересовать этим предложением человека такого уровня, как вы. Теперь, когда вы здесь, я ни за что не позволю вам удалиться, поэтому дальнейшая необходимость игры в кошки-мышки отпадает. Я даже скажу вам, кто я и где в действительности живу, — но в свое время.
Я был нем как рыба, но не сводил глаз с пистолета. Неужели ей известно обо мне так мало, что она решила, будто меня можно заставить что-либо делать под дулом пистолета?
Словно в очередной раз прочитав мои мысли, женщина потянулась все за той же сумочкой, но теперь уже принялась извлекать из нее одну за другой новенькие хрустящие банкноты. Было их ровно двадцать штук, пятисотдолларового достоинства. Женщина положила банкноты рядом с пистолетом.
— Пистолет — всего лишь средство для охраны денег, — объяснила она с улыбкой, вновь собравшей морщинки вокруг ее губ. — Я не позволю вам заполучить эти наличные, если вы отвергнете мое предложение.
Я молча кивнул и ждал, что она скажет дальше. Стоило дослушать ее до конца прежде, чем отвечать.
— Мистер Дженкинс… Эд — теперь, когда мы познакомились, я буду обращаться к вам именно так, — в криминальном мире вас считают чуть ли не лучшим специалистом своего дела. Полиции вы известны как Мошенник-Фантом, и они ненавидят, уважают и боятся вас. Обычно вы, подобно одинокому волку, действуете сами по себе, но поскольку сейчас, под гнетом обстоятельств, вы срочно нуждаетесь в наличных, я полагаю, что смогу заинтересовать вас кое-чем, что пришло мне в голову.
Она сделала паузу, окинув меня взглядом своих зеленых кошачьих глаз. Если бы ей удалось прочесть что-либо на моем лице, то ей было бы под силу прочитать мысли деревянного индейского идола.
— Здесь десять тысяч долларов, — неясно промурлыкала она. — Вы покинете комнату с этими деньгами в том случае, если согласитесь кое-что для меня сделать. Поскольку я вам доверяю, то плачу сразу и полностью.
Она опять замерла, но я по-прежнему хранил молчание.
— Я хочу, чтобы вы проникли в один дом — мой собственный дом — и похитили очень дорогое колье. Вы сделаете это?
Она ждала моего ответа.
— И это все, что вы хотите? — поинтересовался я только затем, чтобы еще немного потянуть время.
Кожа на ее щеках вновь собралась в морщинки.
— Ах да… есть еще одно обстоятельство. Я хочу, чтобы вы также похитили мою племянницу. Я, конечно же, предпочитаю, чтобы вы действовали в своем классическом стиле, но все же позволю себе дать вам несколько рекомендаций, можно даже сказать, инструкций.
Она умолкла, ожидая ответной реплики. Я же заставил себя небрежно скользнуть взглядом по наличным, лежавшим на столе. Было очевидно: эта женщина рассчитывала, что такая сумма, да еще чистоганом, произведет на меня неотразимый эффект, и это сыграет ей на руку; если же я не стану облизываться, пожирая купюры глазами, она наверняка будет разочарована.