Облако возмездия
Шрифт:
И точно, зов в коридоре мгновенно стих. Все стихло. Потом что-то мокрое ткнулось в пальцы его свесившейся с кровати руки. Он узнал проскользнувшую обратно в комнату крысу и легонько потрепал ее за холку. Потекли глухие, вязкие минуты. Прошло, наверное, не менее получаса, и он уже стал проваливаться в мерцающую, перемежаемую вспышками сознания, дрему, окунаясь в нее все глубже и на все более долгий срок, когда, наконец, она вернулась.
Щелкнул замок, дверь открылась и закрылась.
Вздернув веки, он увидел в сумраке комнаты женский силуэт рядом с кроватью. Отведя руки назад, как крылья перед полетом, женщина встрепенулась, сбросила одежду на пол и, нагая, скользнула
– Ты где пропадала так долго? – прошептал он перед тем, как превратиться в факел.
Глава 6. Вдоль по Мухинской
Утром Нетрою приснилась лисица. Она мелькнула, ускользая, махнула огненно-рыжим хвостом и куда-то пропала, но он и во сне, и сквозь сон знал, что это за лисица. Он хотел ее удержать, но руки, скованные вязкой дремой лишь вздрогнули слегка – вот и все, на что они оказались способны. Самым удивительным было то, что хвост остался. Рдяный клок застрял в пространстве, торчал вызывающе, играл с ним, дразнил, мельтеша и подрагивая. Феликс улыбался от приливного ощущения полноты бытия, – он давно уже не испытывал такой радости, такого счастья. Что, учитывая его довольно уже долгую жизнь, странно. И в еще большей степени – печально. Он не совсем понимал, чем вызвано это новое для него состояние, да и не хотел разбираться: есть и есть. Незнание никак не могло его счастье омрачить, а вот знание… Кто ведает.
Кстати, и прошедшую ночь он помнил не вполне. Особенно, что касалось ее заключительного отрезка, с момента появления господина Дролова в коридоре и до момента, собственно, засыпания. Были здесь не совсем ясные и понятные ему нюансы… Ну, были и были. Что в том плохого? Это в знании печаль, в незнании же радость. Он подумал, что рано или поздно все тайное раскроется, даже не стоит по этому поводу беспокоиться. Вообще не стоит беспокоиться. Что плохое может произойти в этом замечательном, наполненном светом и теплом мире?
Он улыбнулся, ухмыльнулся даже чему-то своему, и открыл глаза. И тотчас в них, играючи и забавляясь, запрыгнул большой кусок солнца. Пришлось зажмуриться, отсекая излишки. Чуть пообвыкнув к свечению, он открылся вновь. Ах, вот это что!
Луч, пробиваясь сквозь щель между занавесками, косо падал на стену. Дробясь и отражаясь во все стороны, он наполнял светом, золотом и радостью весь номер. Край занавески слегка раскачивался, колеблемый ветерком из открытой форточки, и, откликаясь на это теребление, солнечный зайчик на стене тоже дрожал весь и струился. Вот и лисий хвост, вспомнил про сон Феликс. Как странно, что солнечный зайчик навевал мысли про лису. Лиса и заяц, что у них общего? Где одна, и где другой? И все же связь существует. Может, он просто не понимал, в чем ее суть? Может, было что-то еще?
Впрочем, оставим, решил он. Прекрати! – скомандовал он себе. Все копания, суть издержки писательской натуры. Человек, родившийся с лопатой в голове, не может не копать. Бросай лопату, бери себя в охапку и вставай.
На полу перед входной дверью сидела крыса и смотрела на него собачьими глазами. Она и была похожа на собаку, находящуюся на посту. Увидев, что Нетрой проснулся, крыса, забавно переваливаясь и семеня, перебежала к кровати. Там встала на задние лапы и потянулась к нему мордочкой. При этом она усиленно нюхала воздух, и ее нос и усы так смешно подергивались, что Феликс не удержался, рассмеялся. Протянув полную тепла ладонь, он погладил доверчивого зверька по голове. Вот чего никогда нельзя делать, зачем-то напомнил себе, так это обманывать чье-то доверие. Особенно того, кто заведомо слабей. Хорошая мысль, надо ее запомнить.
Глянув на часы, не сразу поверил, что уже десять утра. «Ничего себе, – удивился он, – не слабо придавил!»
Быстро, по-военному, как он умел, встав, – кровать протестующе заскрипела под его большим весом – он принял душ и спустился в ресторан. Удивительно, но, несмотря на вчерашние очевидные излишества чревоугодия и множественные невоздержания, он чувствовал себя совершенно отдохнувшим. У него ничуть не болела голова и, самое поразительное, он испытывал просто зверский аппетит. Обычно же по утрам после хорошей гулянки он ограничивался чашкой кофе, да и ту не всегда допивал до конца, теперь же ощущал, что вполне способен съесть быка. Ну, быка не быка, а цыпленка он себе вытребовал. Да, пусть будет вчерашний, только как следует разогреть.
Ресторан «Витязь» в утренние часы полностью посвящал себя обслуживанию постояльцев гостиницы, поэтому его обеденный зал, как и днем ранее, был практически пуст. Только пассажиры злосчастного вагона-люкс населяли его. Как приметил Нетрой, все сидели на тех же местах. Он тоже не стал оригинальничать, занял тот же отдельный столик. Несмотря на хорошее настроение, – а, может, именно из-за него – общаться ему ни с кем не хотелось. Тем не менее, первой завершив трапезу, проходя мимо к выходу, рядом остановилась Агафья Борисовна.
– Доброе утро!
– Воистину! – согласился с определением Феликс. Он не прекратил жевать, только отнес крылышко цыпленка в сторону, элегантно держа его двумя пальцами и распустив веером остальные.
– Как выспались? Настроение?
– Все превосходно!
– И кушаете, я смотрю, с аппетитом…
– Обожаю слово кушать! – с воодушевлением откликнулся Нетрой. – Оно такое уютное, домашнее! Русское, между прочим!
– Согласна с вами. Здесь русский дух, здесь Русью пахнет! И все такое прочее.
– Между прочим, зря вы насмешничаете. Нигде более, как в такой глубинке, да еще у такой быстрой и длинной речки, как Магистраль, не раскрывается народный характер. Здесь же всего, всего, всего намешано и навалено в кучу. Я это чувствую и приветствую. Да я в восторге просто!
– Я не смеюсь, и в этом вопросе полностью с вами солидарна. Но сейчас хочу вас предупредить, и извиниться перед вами.
– За что еще?
– Я слышала, Борисфен обещал вам сегодня экскурсию по окрестностям Загубинска организовать, так вот, она, скорей всего, не состоится. Дело в том, что он как вчера уехал, так до сей поры еще не вернулся.
– У него все в порядке?
– Да, на этот счет я не волнуюсь. Просто, по обыкновению, увлеклись немного.
– Ну, это дело такое. Понятное. Может, с техникой что? Не звонил?
– Там связи нет. В общем, остается только ждать.
– Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
– Мне перед вами неудобно.
– За меня тоже не переживайте. Я как-нибудь сам себя развлеку. Вот, например, докушаю и пойду погуляю. Город посмотрю.
– Да тут, говорят, и смотреть-то особо нечего. Одноэтажная Россия.