Обман
Шрифт:
Секундная пауза.
– Нет, лейтенант.
– Возможно, были жалобы доктору Хелфготту или еще кому-то из административных работников?
– Никому. – Мэри-Джейн Ролинс наконец-то опустила обе руки. – Лейтенант, я уверена, что, столкнувшись со сложным делом, вы строите различные гипотезы, призывая на помощь все свое воображение. Однако, подозревая, что смерть Элизы как-то связана с Академией, вы, по-моему, только удаляетесь от цели. Академия всегда гордилась своей способностью сочетать высочайший уровень образования с воспитанием в учениках
– Вэнлайт покончил с собой, когда пошли слухи о его неподобающих связях с учениками, – заметил я.
Ролинс уставилась на меня, как энтомолог – на новый вид паука.
– Пусть даже так. Но теперь я хотела бы все-таки заняться президентом Линкольном. В последней четверти я буду вести по нему мини-семинар для выпускных классов.
– Освобождение рабов. Весьма своевременно, доктор, – похвалил ее Майло.
– Прошу прощения?
– Выпускной класс, когда ученики начинают видеть свет в конце тоннеля. Можно сказать, готовятся услышать свою собственную прокламацию об освобождении.
Прежде чем Ролинс успела что-то ответить, в дверь позвонили.
Глава 10
В чертах лица стоявшего на пороге худощавого молодого человека было что-то от эльфа. Рыжеватые волосы коротко подстрижены, россыпь веснушек, внимательный взгляд зеленых глаз. Рубашка с короткими рукавами и аккуратным воротничком, синие слаксы, коричневые мокасины – нашего гостя можно было бы принять за старшеклассника Академии.
– Спасибо за пунктуальность, Джим, – обратилась к нему Мэри-Джейн Ролинс. – Лейтенант, позвольте представить вам Джеймса Уинтерторна, заместителя заведующего кафедрой естественных наук.
Уинтерторн неуверенно протянул руку Майло, потом мне. Рукопожатие получилось вялым, пальцы у него были слегка влажными.
– Понятия не имею, чем вызван ваш интерес.
– Входите, сэр, мы обязательно вас просветим.
Следом за Ролинс мы прошли мимо лестницы в большую комнату, окнами в крошечный внутренний дворик. Пустые книжные полки, камин в рабочем состоянии, над камином кабель – очевидно, недавно здесь была телевизионная панель. В этой комнате собиралась семья – в те времена, когда доктор Ролинс еще мирилась с барахлом, которое муж сохранил от предыдущего брака.
Два складных кресла рядом, третье – в нескольких шагах напротив. Майло придвинул одинокое кресло на расстояние немногим больше метра, жестом пригласил Уинтерторна садиться и обернулся к Ролинс.
– Доктор, вы можете продолжить чтение. С вашего позволения – снаружи.
– Я получила распоряжение никуда не отлучаться, лейтенант Стёрджис.
– Разумеется, мадам. Но своей властью я отменяю это распоряжение.
– Лейтенант, вы ставите меня в крайне неловкое положение перед начальством…
– Да боже упаси! Я не приказываю вам отправиться куда-то еще, однако внутри вам находиться не следует. Я посоветовал бы небольшую прогулку по окрестностям. Погода прекрасная, Родео-драйв недалеко… Но если вы будете настаивать, уйти придется уже нам. Вместе с мистером Уинтерторном.
Последний слушал беседу со все возрастающим беспокойством.
– Я обо всем сообщу вашему начальству, – сделала последнюю попытку Ролинс.
– Вот и отлично, – одобрил Майло. – Никогда ничего не следует скрывать – так и воспитываются строгие моральные принципы.
Звук удаляющихся шагов Ролинс по деревянному полу оборвался ударом захлопнувшейся двери.
Джеймс Уинтерторн сел и сложил руки на коленях. Бледные, безволосые предплечья, пронизанные голубыми венами.
– Спасибо, что нашли возможность прийти, сэр, – обратился к нему Майло.
– Честно говоря, у меня не было выбора. Доктор Хелфготт снял меня прямо с урока химии. Очевидно, на его взгляд, этот визит чем-то важен.
– Он не объяснил, чем именно?
– По правде сказать, мне позвонили из его офиса. Она – я хочу сказать, его секретарша – сообщила, что Элиза Фримен скончалась и что полиция хочет побеседовать с учителями. Я так и не понял, с какой целью.
– Расскажите о ваших отношениях с Элизой Фримен.
– Отношениях? Мы с ней были просто коллегами. В некотором роде.
– В каком, собственно, роде?
– Ну, она иногда подменяла учителей английского и истории. А я преподаю химию и физику.
– «И вместе им не сойтись?»
– Учителя физики и химии в основном общаются между собой. И у остальных так же. Наверное, это у человечества в ДНК со времен родоплеменного строя.
– Хорошо, на работе вы ни на что постороннее не отвлекаетесь. А после работы?
– Боюсь, я мало что могу об этом сказать.
– Вы совсем не общаетесь с другими учителями вне работы?
– У меня есть девушка, и когда закончится учебный год, мы планируем жить вместе. Я провожу с Эмили много времени – практически все свое свободное время.
– Эмили тоже учитель?
– Она студентка, изучает медицину в Калифорнийском университете.
– А сейчас вы живете отдельно?
Уинтерторн смутился.
– Каждый из нас живет с родителями. Это не слишком удобно, но при нынешнем состоянии экономики… Мы решили, что лучше немного поднакопить – и тогда уже думать о покупке дома.
– Где живут ваши родители?
– В Энсино.
– К северу или к югу от бульвара?
– К югу, – ответил Уинтерторн.
– Недурно.
– Мой папа – нейрохирург.
– Отец – врач, девушка тоже, – заметил Майло.
– А еще – мои брат и сестра.
– А вы оказались бунтарем?
Уинтерторн слабо улыбнулся.
– Или недобрали баллов?
Улыбка исчезла.
– Почему вас интересуют мои оценки?
– Мы пока просто знакомимся, Джим. Сколько вам лет?
– Двадцать девять.