Обман
Шрифт:
— Прости, — снова сказал я, вытирая слезу подушечкой большого пальца. Я сидел прямо, подавляя эмоции, вызванные этим решением. Я погрязну в этом позже. Теперь нужно быть сильным ради Чарли. — Лучший способ обезопасить тебя — это прекратить то, что происходит между нами.
Глаза Чарли, которые до этого были почти закрыты, широко раскрылись.
— Нет.
Ее голос звучал твердо и решительно.
— Я не могу позволить…
Она потянулась к моей груди, ее пальцы задержались на маленьких пуговицах моей рубашки.
— Могу я тебе доверять?
Я прищурился.
— Конечно.
— Значит, то,
Мое негодование росло. О чем, черт возьми, она говорит?
— Да, однозначно.
— А ты не расскажешь мне что-нибудь, чтобы я почувствовала себя лучше?
— Если ты говоришь об этой женщине, то она в операционной. Как только я услышу больше, то…
— Нет, Нокс, — сказала она, останавливая меня. — Я говорю не об этой женщине. Я говорю о том, что ты сказал мне в парке. То, что ты сказал за мгновение до того, как разразился ад.
Склонив голову, я уперся подбородком в грудь и потянулся к ее прекрасному лицу. Даже несмотря на слезы и страшную бледность, она была потрясающе красива. Ее теперешний вопрос вернул румянец на щеки.
— Я говорил, что люблю тебя, — сказал я. — Я не произносил этих слов с тех пор.…
Она потянулась к моим щекам и притянула меня ближе.
— Я никогда не говорила таких слов, — она сказала это перед тем, как наши губы встретились, — и Леннокс Деметрий… — она нежно поцеловала меня. — …Я люблю тебя. Так легко ты от меня не избавишься.
Давление от всего, что произошло, выплеснулось наружу. Влага угрожала моему зрению, когда вид передо мной потерял фокус. Я притянул ее ближе, не желая, чтобы она видела мою слабость.
— Я так сильно тебя люблю. Я не могу потерять тебя, — сказал я с комом в горле.
— Я здесь. Я в безопасности.
Не раздумывая, я сорвал с нее одеяло, которым совсем недавно укрывал. Как только оно исчезло, я потянулся к подолу ее рубашки и снял ее через голову.
— Мне нужно тебя увидеть.
Чарли не спорила и не протестовала. Она подняла руки и бедра, позволяя мне снять с нее одежду, клочок за клочком, пока я не обнажил каждый дюйм ее прекрасного тела.
— Вставай.
После секундного колебания она сглотнула и сделала, как я приказал. Совершенно обнаженная, она стояла передо мной.
— Повернись.
Она медленно вращалась, когда мои глаза двигались вверх и вниз по ее великолепному телу, изучая ее сексуальные подтянутые изгибы.
Никаких изъянов. Ни единой царапины. Она была совершенна во всех отношениях.
Когда ее великолепное тело было полностью обнажено, я протянул ей руку и притянул к себе. Теплая и в безопасности, я упивался ее присутствием. Мягкие округлые груди встретились со мной почти на уровне глаз, когда я остался сидеть на краю кровати. Они идеально поместились в моих ладонях, когда мои пальцы нежно ласкали каждую из них, вызывая негромкие мяуканья с ее губ, когда ее соски потемнели и превратились в твердые, каменные пики.
Дотянувшись до ее талии, я повернулся, возвращая ее на кровать, длинные рыжие волосы развевались вокруг ее безмятежного лица. Спокойная и нереальная, она лежала неподвижно, прежде чем поднять руки над головой и отдаться мне. Кончиками пальцев я коснулся ее теплой кожи. От запястий к плечам, от ключиц к груди, обеими руками я обхватил ее талию и бедра. Всхлипы наполнили комнату, когда мурашки побежали по коже после моих исследований.
Везде.
В безопасности и целая — повторялась мантра, пока мой мозг не принял это как факт.
Ее глаза, которые следили за каждым моим движением, теперь были закрыты, и она сосредоточилась на моих прикосновениях. Больше не довольствуясь тем, что мои руки трепещут от открытия, мои губы присоединились к миссии.
— О-ох, Нокс.
Я раздвинул ее ноги и опустился к ее сердцевине. Всего несколько мгновений назад она была в полном отчаянии. Больше нет. Теперь все ее тело дрожало от желания. Я нашел выход для эмоций, которые были сдержаны внутри меня, и она была восхитительна.
Ногти Чарли впились в кожу моей головы, а ее колени раздвинулись, когда она поощряла мои действия. Моя первая проба была медленной и глубокой, сладкой и соблазнительной. Ее бедра дернулись, когда мой язык лизнул и закружился вокруг ее клитора. Я хотел, чтобы она забыла сегодняшний инцидент, чтобы чувствовала себя в безопасности. Я хотел увести ее мысли в лучшие места. Облизывание за облизыванием она отвечала, ослабевая под моими действиями.
А потом плотина, которую я пытался построить внутри себя, прорвалась. Мое самообладание растворилось в хоре стонов и звуков экстаза. Я больше не стремился только угодить; я изголодался по лакомству, лежавшему передо мной. Как человек, лишенный питательных веществ, я нуждался в большем.
Ее бедра извивались под моей безжалостной хваткой, пока я сосал ее клитор. Каждая капля была лишь закуской, закуской, которая только разжигала мой аппетит. Мое имя присоединилось к другим звукам, наполняющим воздух вокруг нас, когда ее ноги напряглись, а тело содрогнулось.
— П-пожалуйста, — умоляла она, задыхаясь.
Мне не нужно было больше ничего слышать. Через несколько секунд мои туфли упали на пол. Брюки и боксеры были спущены ниже колен. Я отпустил свою твердую как камень длину, теперь пульсирующую в моей собственной хватке.
Ее затуманенные глаза уставились на меня. Когда ее взгляд упал на мою эрекцию, улыбка, которую она сдерживала, засияла от предвкушения, когда нижняя губа исчезла между зубов. Мы поцеловались, мои зубы вырвали ее губу из плена, а ее язык искал свой собственный вкус. Хотя не был уверен, что это возможно, я стал еще тверже.
Не говоря ни слова, я подтолкнул ее перевернуться на живот и приподнял ее округлую попку, когда она устроилась на локтях. Только на мгновение я нашел время оценить шедевр передо мной. Мона Лиза или Звездная ночь не могли сравниться с ее красотой: установленная, готовая и желающая. Чарли была очаровательна. Ее тело не сопротивлялось, но толкнулось ко мне, когда она издала громкий вздох, и моя длина скользнула глубоко внутрь. Стенки ее киски растягивались и приспосабливались, пока сжимались вокруг меня. Толчок за толчком, я погружался все глубже и глубже, пока ее руки не ослабли, оставив ее крики удовольствия приглушенными подушками. Мои пальцы побелели, когда впились в ее бедра, управляя ее движениями. Все сильнее и сильнее, я был одержим. Трение было лекарственной смесью, смесью стимулятора, чтобы продолжать идти и транквилизатора, чтобы облегчить мой предыдущий хаос. Комната наполнилась ее бессловесными криками, когда она снова взорвалась, ее мышцы напряглись, прежде чем, наконец, ослабеть.