Обман
Шрифт:
Она не ответила, по крайней мере прямо. Аделаида Монтегю была не из тех женщин, которые купаются в лести. Вместо этого она спросила обо мне, и что привело меня на это мероприятие сегодня вечером. Она говорила серьезно, искренне интересуясь кем-то вроде меня. Не успел я опомниться, как уже говорил о вещах, о которых раньше только думал. Я объяснил, что это мое первое Рождество в качестве одинокого мужчины более чем за двадцать лет. Я говорил об одиночестве в своей нью-йоркской квартире и о том, как мне будет не хватать рождественского утра с сыном.
Я никогда не произносил эти слова вслух. И все же в присутствии женщины, которая была
Мы смеялись над упрямством наших детей. Это была черта, которую я никогда раньше не ценил в Ленноксе, которая вдруг показалась мне забавной, когда она рассказала историю об Александрии и ножницах. Очевидно, после того как она целый день отказывалась от стрижки, ее дочь решила создать свой собственный стиль. В результате получилось нечто настолько возмутительное, что Аделаида заявила, что сама этого не видела. Вместо этого был вызван стилист, и теперь у ее дочери была прекрасная, но короткая прическа.
Темы появлялись и исчезали, пока мы болтали. Только когда подошла женщина и прошептала что — то на ухо Аделаиде, я увидел печаль, которая была ранее. Какое-то время она была счастлива. Я знал, что это не просто выдача желаемого за действительное.
Ее мгновенная радость, смешанная с ароматом лаванды и жасмина, проникла в мои чувства. Опьяняющая смесь придала мне сил, которых я не чувствовал уже много лет.
С возвращением печали Аделаиды, пропасть внутри меня расширилась. Хоть я укрывал пустоту в течение многих лет, я никогда не осознавал ее глубину, пока на короткое время она не исчезла. Деньги и успех. Одобрение и обожание. Все, ради чего я работал всю свою жизнь, никогда не заполнит пустоту. Теперь я это знал, потому что уже целый час ее не было.
Повернувшись от женщины обратно ко мне, Аделаида превратилась в оболочку энергичной леди, с которой я только что разговаривал. Даже мелодия ее голоса изменилась, теперь та стала меланхоличной и механической.
— Приятно было познакомиться, — сказала она. — Спасибо, что поговорили со мной.
Как эта прекрасная леди могла благодарить меня, было непостижимо.
— Спасибо и вам, Аделаида. Мне было очень приятно.
— Фицджеральд, — добавила она, как будто я не знал. — Миссис Алтон Фицджеральд. Я должна вернуться к мужу.
Хотя ее настроение было захвачено словами другой женщины, ее уход оставил меня холодным и одиноким.
Весь остаток вечера, время от времени, я бросал взгляд в ее сторону. Наши глаза больше ни разу не встречались. Она была поглощена своей задачей. Никогда больше она не колебалась, изображая внимательную и послушную жену рядом со своим мужем.
Я вспомнил облегчение, которое испытал, когда услышал, что она снова вышла замуж. В конце концов, даже сам Коллинз знал, что им не суждено быть вместе. Но, наблюдая за Аделаидой и Алтоном Фицджеральдом, я искал хоть какой-нибудь признак того, что ей лучше быть с ним, чем одной.
Я ничего не нашел.
****
Не мое дело вторгаться в ее жизнь.
На протяжении всего моего брака я иногда находил утешение в объятиях других женщин, но ни одна из них не была замужем. С другой стороны, я был женат. В глазах церкви грех есть грех, и все же каким-то образом я оправдал это.
Аделаида Фицджеральд была другой.
Впервые я захотел жену другого мужчины.
Желание поглотило меня.
Я знал, что для меня ад неминуем. Мой список грехов не ограничивался прелюбодеянием. Я боролся против возможности взять Аделаиду с собой в огненные ямы… а потом я оправдал свою потребность. Вместо того, чтобы тащить ее в глубины ада, я видел в ней ангела, возможно, способного даровать мне спасение на земле до того, как начнется моя судьба.
Добиться моего освобождения было нелегко.
Она жила в крепости. Буквально.
Помощь Винсента двухлетней давности проложила мне путь сюда. Камеры, заказанные Чарльзом Монтегю, все еще работали. С тех пор он скончался, и контракт с компанией «Деметрий» по видеонаблюдению закончился, но камеры все еще были там.
Я не был волшебником в технологиях. Финансы были моей сильной стороной, но я знал достаточно. Я мог наблюдать издалека и видеть, что Алтон Фицджеральд путешествовал, часто оставляя свою жену и падчерицу наедине с множеством слуг. Хотя камеры были установлены по всему дому, я слишком уважал Аделаиду, чтобы вторгаться в ее личное пространство. Я просто использовал информацию из комнат на первом этаже, чтобы оценить свой подход.
Наша первая случайная встреча произошла следующей весной, во время одной из поездок ее мужа. Я полетел в Саванну, чтобы наши пути пересеклись.
Я хотел увидеть ее, заглянуть в ее глаза и увидеть огонь, который я почувствовал, когда впервые взял ее за руку.
После этого следующий шаг зависел от нее. Отпущение грехов было даровано, но не принято. Это был выбор моего ангела, если бы она дала его мне.
Я сидел за столом с некоторыми из самых опасных людей в стране, возможно, в мире. Я видел, как другие мужчины испускали свой последний вздох. Я заключал сделки, которые в лучшем случае были гнусными. И никогда еще я так не нервничал, как сейчас, ожидая за столиком в ресторане, который, как я знал, она часто посещала.
Если она проигнорирует меня или, что еще хуже, сделает вид, что не узнает, я планировал уйти. Я бы списал наш разговор на судьбу, редкое явление, когда звезды выстраиваются в ряд, и принял бы свое проклятие.
Расписание Аделаиды редко менялось. Дважды в месяц она встречалась с другими женщинами за обедом в частной роскошной чайной. С большими чаевыми нужному человеку я сидел недалеко от места ее назначения. Ей нужно было пройти мимо меня, чтобы попасть в комнату.
Будет ли она одна, в сопровождении друзей или, возможно, в сопровождении телохранителя?
Сомнения кружились в голове, пока я потягивал сладкий чай и ждал. К сожалению, в ресторане не подавали алкоголь. Я бы не отказался выпить чего-нибудь покрепче.
В тот момент, когда она вошла, мои легкие сжались, жаждая намека на жасмин и лаванду. Я не мог бы быть более заметным, если бы арендовал вывеску, одну из тех, с мигающими огнями и стрелкой. Если бы я это сделал, надпись, несомненно, гласила бы: «страдающий дурак», и указывала бы на меня.
Каждый шаг, который она делала, был сосредоточен, ее глаза были устремлены на дверь частной комнаты. Она почти прошла мимо меня, когда ее шаги замедлились, а голубые глаза встретились с моими. Внезапно ее рука затрепетала у шеи, и румянец сошел с щек.