Обманный лес
Шрифт:
– Даже не думай об этом, сссынок, – прошипел Боб Долгозуб. – Теперь ты нашшш. У босссса болышпшие планы на тебя.
Натан старался не обращать на саблезубого тигрочеловека внимания, старался как мог, а мог он не особенно хорошо, принимая во внимание то, как сильно он боялся Боба. Он оглядывал лес, вслушивался в рыжезвездную ночь, надеясь увидеть знак, что помощь скоро подоспеет.
Именно тогда и начались крики. Справа, из глубины сухостоя Большого Старого сада, донесся жуткий, тоскливый вой. И Натан ощутил резкий и терпкий запах свежих апельсинов.
– Ой… –
Скалоголовый с силой зажал ладонью рот Натана и приставил ему к горлу нож. Когда он заговорил, его грубый голос превратился в шепот, такой тихий, что Натан едва разбирал слова.
– Они не на нашей стороне, – прошептал Скалоголовый, и Натану захотелось завизжать еще сильнее. Существа, которые выли в чаще, и в самом деле могли прийти ему на помощь, спасти от этих, других.
– Они и не на твоей стороне, щенок, – тихо добавил Долгозуб; потом все молчали, пока запах апельсинов не исчез.
– Апельсиновые вопильцики в этом деле ни на чьей стороне, – согласился Скалоголовый. – Они просто кровожадные маленькие дикари, которые хорошо пахнут.
Секунду спустя Боб Долгозуб поднял тачку и покатил ее дальше. Они со Скалоголовым старались двигаться тихо-тихо, и Натана так и подмывало крикнуть еще раз, но он не стал. Ему не было еще и шести, но у него хватало ума бояться того, чего боялись сами страшилища.
Время от времени они поглядывали на него, и Натан только отводил взгляд. Ему было неприятно на них смотреть и не хотелось думать о том, где они и что случилось с этим местом. Он был большим мальчиком и понимал, что Обманный лес – не взаправдашний. Во всяком случае, так сказал ему папа, а папа никогда не врет. Но может быть, подумал он, может быть, папа просто сам не знает.
От этой мысли Натан снова заплакал; от нее и от запаха, который шел от мокрых штанишек: они уже начали подсыхать. Но если папа ничего не знает, значит, он не сможет прийти и отыскать его. Никогда в жизни.
– Какого черта он распустил нюни, Боб? – презрительно бросил Скалоголовый. – Так было хорошо, тихо, нет, мальчишке непременно надо все испортить. Вот сейчас расколю ему башку, как орех, и высосу мозги, как будто я на состязании по поеданию пирогов с цветной капустой.
– Босссу это не понравитссся, Скал, – проворчал Долгозуб. – Лучшшше не надо.
– Нет, все-таки ты зануда, – сказал Скалоголовый, но больше не заводил речь ни о том, чтобы съесть Натановы мозги, ни о пирогах с капустой.
Они говорили о нем так, как будто его здесь не было, и Натана это вполне устраивало. Он не хотел здесь находиться и старательно жмурился, надеясь, что проснется дома или телепортируется отсюда в какое-нибудь другое место, как это происходило почти во всех мультиках, которые он смотрел, за исключением разве что «Скуби-Ду».
Путаный путь сделал еще один поворот, и внезапно небо озарилось. На миг у него мелькнула надежда, что выглянет солнце, но потом он услышал потрескивание. Почуял запах едкого дыма. Где-то горел костер, и притом немаленький.
Он снова быстро перевернулся в тачке, и его затошнило при виде пламени, бушующего
Это был край Колокольчиков и Свистулек, и, если не считать рева пламени, он был объят мертвой тишиной.
– Ух ты! – прошептал Долгозуб, поглаживая усы и облизывая свои длинные клыки.
– Ой, обхохотаться можно! – восторженно воскликнул Скалоголовый.
Натан с гулко бухающим сердцем обнаружил, что парочка на миг совсем позабыла о нем. Надо было бежать, и он перекатился на правый бок и вывалился из тачки.
– Эй! – сердито завопил Скалоголовый, и его голос перешел в яростный рык.
Но Натан уже припустил во всю прыть своих пятилетних ног обратно по Путаному пути, туда, откуда они пришли. Он даже не помнил, что там находится, за исключением разве что логова Смычка, хижины Ворчуна и еще чьих-то жилищ. Но ему было достаточно, что это в противоположном направлении от того, куда Долгозуб со Скалоголовым его тащат.
– Поймал! – рыкнул Долгозуб, и Натан ощутил, как его ухватили сзади за пижамку.
Он рванулся вперед, услышал, как выругался у него за спиной Боб Долгозуб. Штанины его пижамы волочились по земле, слезы продолжали течь, но он не собирался останавливаться. Натан завизжал, громко и протяжно, как будто это могло его защитить.
– Щенок! – заорал Долгозуб.
– Я убью тебя за то, что устроил нам такую подлянку! – добавил Скалоголовый, и Натан чуть не замедлил бег, когда услышал этот жуткий раскатистый хохот.
Но он не остановился. Он побежал дальше. Завернул за поворот, молясь, чтобы ему встретился кто-нибудь. Он продолжал кричать, звать на помощь, звать отца, которому ни за что его здесь не найти, а если уж он не найдет, то не найдет никто.
В спину ему било жаркое дыхание саблезубого тигрочеловека, потом он услышал рев Боба Долгозуба, почувствовал, как когти ободрали спину, и Натан Рэнделл едва не грохнулся в обморок от боли и потрясения.
Натан лежал ничком на земле и просил Бога, чтобы сейчас появились мама и папа. Чтобы они пришли и забрали его домой. У них больше не было настоящего дома, настоящего общего дома, но его комната никуда не делась. Его комната, в которой он был в безопасности.
– Я… хочу… к… маме! – прорыдал он истерически между судорожными всхлипами.
– Уааа! – раздался над ним хриплый голос Скалоголового; он стоял чуть поодаль от того места, где лежал Натан, пригвожденный Долгозубом к земле, земле, вкус которой стоял у него во рту. – Бедный крошка хочет к мамочке! Давай-ка, Боб, подыми его.
Боб Долгозуб быстро поставил Натана на ноги, вцепившись когтями ему в кожу головы и щеку, и ткнул его лицом в ужасную, зловонную и дымящуюся голову Скалоголового. Тот придвинулся так, что его гнилой крючковатый нос оказался совсем близко от Натана, и он даже мог бы… мог бы лизнуть его, и снова расхохотался.