Обманщики. Пустой сосуд
Шрифт:
Цзюрен рассчитывал на помощь местного библиотекаря, но здесь были только юноша и его подруга.
Цзюрен подошел к двери и подергал ее.
— Заперто.
Юноша приблизился, листая книгу, потом положил ее на полку и обнял себя за плечи. Болезненно поморщился.
— Они опасаются воров. Несколько недель назад здесь побывали грабители, убили четверых послушников и украли ценные свитки.
Это многое объясняло: нелюбезность, настороженность, зловещие слухи.
— И что украли?
— Этого они и сами не знают, — усмехнулся
Он вдруг побледнел, пошатнулся, и Цзюрен едва успел подхватить оседающее на пол тело. Подбежала Иль’Лин.
— Наставник! Наставник!
Вдвоем они усадили юношу на волглые подушки. Иль’Лин засуетилась, приготовляя лекарство, а Цзюрен нащупал пульс на холодном запястье. Он никогда не изучал медицину, разве что — быстрое исцеление ран, — но у него был теперь определенный опыт.
— Вы больны!
Юноша открыл глаза и слабо улыбнулся.
— Как говорил мастер Ибугаса: врач, исцели себя сам.
Иль’Лин гневно фыркнула и заставила юношу принять пилюли, горькие, судя по тому, как он скривился.
— Это тот самый мор? С юга?
Глаза юноши сверкнули, и Цзюрен обнаружил вдруг, что испытывает удивительно знакомое чувство. Почти страх. То, что возникает, когда стоишь перед по-настоящему сильным противником.
— Не бойтесь, я не собираюсь никому рассказывать. Моя жена… больна.
— Нет. Это не мор, хотя симптомы похожи, и я даже надеялся, что мой недуг… Неважно, все равно не вышло. Это старая болезнь, ей уже несколько лет, и она совершенно не заразна, так что это вам бояться не следует, — юноша плотнее закутался в халат, отороченный мехом. — Я надеялся тут получить ответы, а нашел один только беспорядок… Но я был невежлив. Мое имя — Ильян, я родом из Хункасэ. Надеюсь, Лин, моя ученица, представилась вам прежде, чем все это затеяла.
На щеках девушки вспыхнул румянец, и она проворчала что-то неразборчиво.
— Мое имя — Цзюрен, и я прибыл из столицы.
— Приветствую Дзянсина, — склонил голову юноша, пряча улыбку.
— Приветствую лекаря Иля.
Цзюрен полагал, что знаменитый лекарь должен быть старше. Когда речь заходила о враче из Хункасэ и его успехах, представлялся убеленный сединами старец, обладатель и таланта, и опыта, годами совершенствующийся. Впрочем, Ильян был определенно старше тех восемнадцати, на которые выглядел, ведь слава его гремела уже больше десяти лет.
— Я не понимаю природу и причину болезни и то, как она выбирает себе жертву, — Ильян нахохлился, глубже спрятав кисти рук в рукава. — Я пока беспомощен и бесполезен.
— Но где, кроме Сыли, можно найти нужную книгу? — покачал головой Цзюрен.
— То-то и оно, что нигде. Все другие места я уже изучил. Лин, оставь меня в покое и займись книгами.
Насупившись, девушка отошла. Лекарь улыбнулся чуть виновато.
— Сожалею, что моя бестолковая ученица доставила вам неприятности.
Цзюрен покачал головой и оборвал
— Что за книга нам нужна?
Ильян устало прикрыл глаза.
— Я просмотрел медицинские записи, что здесь разбросаны, и боюсь, остается только надеяться на чудо.
— Я в чудеса не верю, — отрезал Цзюрен.
Лекарь открыл один глаз.
— Что, если не чудо, помогло вывести нашу армию в карсинской битве из окружения?
— Трезвый расчет?
Ильян хмыкнул и снова замер с закрытыми глазами, неподвижный, точно статуя медитирующего монаха. Цзюрен еще раз огляделся. В одном молодой лекарь был прав: отыскать что-то в этом беспорядке поможет только божественное вмешательство.
— Наставник! Взгляните!
Из темноты возникла Иль’Лин, прижимающая к себе груды шелка, белого и желтого, местами изорванного и покрытого весьма характерными бурыми пятнами.
— Кровь? — Ильян протянул руку и схватил свитки. Цзюрен заглянул юноше через плечо.
Понять написанное оказалось непросто. Многие из знаков Цзюрен видел впервые; другие были смутно знакомы, но выглядели причудливо. К тому же, свитки были сильно испорчены кровью и сыростью.
— Что это? — спросил Цзюрен, поскольку юный лекарь явно понимал написанное.
— «Писания Источника», сказания о всевозможных чудесах, очень старый текст. Если он где и гуляет сейчас, то только как упрощенное собрание волшебных сказок. Помните: лунные девы, красавицы с ширмы, фея в зеркале?
Цзюрен насмешливо фыркнул.
— Да, — согласился лекарь, — тут есть доля сказки. Но вот в этом свитке описывается богатая гробница Ван Хэя, Горнего Владыки. Она где-то здесь, в недрах гор Сыли. А это…
Взгляд молодого человека вдруг остекленел, а голос сделался напряженным, точно натянутая тетива.
— Лин, помнишь того человека, с которым мы столкнулись на реке?
— Вы имеете в виду господина Лю Сана?
— Да, — кивнул Ильян. — Господин «Лю Сан». К нам подошел человек на одной из переправ. Ему нужно было знать смысл нескольких весьма древних иероглифов: процветание, руина и северо-запад. Очень редкие иероглифы, и вот — они здесь…
Ильян резко поднялся, побледнел и пошатнулся. Цзюрен едва успел подставить плечо.
— Я в порядке, в порядке. Нам нужно встретиться с настоятелем.
Это оказалось непросто, и пришлось вновь использовать свое громкое имя. Служка изучил ярлык, посмотрел с подозрением на Иль’Лин, поддерживающую учителя под локоть, но все же повел их наверх, на самый верхний ярус монастыря, где «настоятель медитировал». На поверку это значило, что настоятель Ифан пил чай и любовался окрестностями. Вид отсюда открывался еще лучше, чем с монастырской стены, а вершины гор казались совсем близкими, только рукой подать.
— Присаживайтесь, — настоятель указал на подушки, глядя при этом настороженно. — Нашли, что вам хотелось?