Обмануть пророка
Шрифт:
Та вздохнула полусонная и прижалась к Пашке, потёрлась лицом о его щетину.
А Бабка настойчиво толкала его в спину. Он усмехнулся. Ну что ты с ней будешь делать? Незаметно отвёл назад руку, погрозил пальцем. Толчки прекратились.
Пашка сам разобрался с этим вопросом. Осторожно прижал разморённую Танечку к себе, поцеловал в щёчку. Она удовлетворённо вздохнула подставила губы. И Пашка "заколдовал".
Начал с пальчиков на руках. Он целовал их, отслеживая реакцию
Тогда он медленно начал ласкать Танино тело руками, пальцами, губами, языком, нашёптывая ей нежные непристойности. И она отвечала, сладостно охая. Изгибалась, подставляя себя под его бесстыжие губы.
Наконец Танечка закатила глаза, округлила ротик, задышала часто и тяжело, с пристанываем. И Пашка аккуратно навис над ней.
Он хотел проникнуть в неё бережно, но Тьма сама резко подалась ему навстречу и внезапно забилась в судорогах сладострастия, зажала рот, сдерживая вопль.
Мила подвинула ей подушку. Таня схватила её и, прижав к лицу, металась так, что подбрасывала центнер Пашкиного веса.
Когда Тьма затихла, Пашка собрался было покинуть её, но она обхватила его руками и ногами. Прохрипела:
– Нееет!
И задвигалась, давая понять, что ей необходимо продолжение.
То, что, с этого момента, происходило между ними, перешло в разряд нереального…
Он - ментат, пусть и слабый, и она - эмоционатор первого Дара… Эта смесь давала потрясающий эффект. Блаженство от Тани вливалось в Пашку, усиливалось его Даром и снова вливалось в Татьяну, чтобы тут же вернуться к нему увеличенным вдвое.
Этот резонанс чувств, это нарастание счастья, несло в себе заряд такой мощности, что в самом конце действа, когда в пароксизмах любви забились оба, они оба же и потеряли сознание.
Паша очнулся от нашатыря.
На краю кровати сидела Бабка со смоченной ваткой, и с испугом вглядывалась в Пашкино лицо.
– Ну, вы, ребята, и даёте… Я так перепугалась, когда вы выключились. Ты - как?
– В порядке.
– Тогда слезь с дамы, бугай. Раздавишь мне бойца.
Он тяжело отвалился на бок. Милка занялась Татьяной.
Та, когда очнулась, безумным взглядом нашарила Пашку и рывком прижалась к нему, обхватила кольцом рук, словно боялась, что он исчезнет. Пашка поцеловал её в макушку. Танечка застонала и подняв к нему лицо, заискала его губы. Снова наплыла теплая волна блаженного желания. Руки заблуждали, дыхание сбилось.
– Таак… Второй заход… - констатировала Бабка…
Танечка уснула. Выключилась, даже без Пашкиного "снотворного".
Пашка лежал на спине. Только и мог сказать.
– Ну, и ну…
Милка объясняла:
– Дождалась девочка. Настрадалась… Ну, теперь, хоть по ночам не будет рыдать… Понял,
– Мда… У меня все мозги нараскоряку… Так не бывает.
– Бывает, Паша, бывает. Тут и не такое "бывает".
Помолчала и добавила:
– Она на мою сноху сильно похожа…
Мила прилегла рядом, на своё законное место. Потянула Пашку за плечо, поворачивая к себе.
– Ну, что? Я тоже так хочу…
– Погоди, Мила. Я ополоснусь под душем.
Короче - уснуть не удалось.
Глава 34. День пятый. Сверло и Сладкий
Новый день начался со стука в дверь.
Бабка, сонным голосом прорычала:
– Да входите уже! Открыто.
Савва сначала засунул голову, оглядел благочинную обстановку. Потом влез сам. Следом заскочила Янка-Заря:
– Бабка, там в городе чёрти-что творится!
– А сколько времени?
– Восемь. Без десяти. Да ты послушай! Там всё правительство в тару упаковали!
Бабка прикинулась валенком:
– В какую ещё тару? Что ты несёшь?
– Ничего я не несу. Я пошла послушать - чего шумят… А там…
Савва спокойно поправил:
– Мы с Яной сходили, послушали - что говорят. В городе чрезвычайная ситуация. Практически всё правительство вырезали. И несколько депутатов тоже. Они пьянку устроили в доме Шила, вот там их и накрыли.
Зашёл уже одетый Шило.
– То есть - в моём доме устроили, суки, пьянку?
Янка подтвердила:
– Да. Там, говорят, такой погром. Шлюхи проснулись, смотрят - мешки аккуратно рядочком лежат. Ну, они один открыли… А там Гравёр с перерезанным горлом. Орали на весь Полис.
– Так… Подожди… - обеспокоено вылезла из кроватиБабка в ночной сорочке, - а почему "практически всё правительство"? Кого-то пропустили?
– Некоторые в пьянке не участвовали. Эти целые. А меня вызывают… Нет, не вызывают… Меня просят вернуться на работу - надо расследовать преступление.
– А ты?
– Я не знаю… Всё же это - жестокое убийство нерядовых граждан. Народных избранников. Надо найти преступника.
Тут Шило взорвался:
– Преступника?! Да тому челу, кто это замутил, памятник надо зае… забабахать. Ещё при жизни.
Бабка спокойно намекнула следователю:
– Не надо никого искать, Женя. Ни к чему это.
Савва долго и внимательно смотрел на Бабку. Потом просветлел лицом и согласно покивал:
– Понятно… Ну, что же, тогда я в этом процессе не участвую…
– Вот и правильно. Здесь ты больше пользы принесёшь.
Бабка и Скорый начали облачаться. Таня тоже завернулась в простыню, хотела вылезти из постели, но Мила и Пашка её остановили.
– Поспи ещё маленько. Пока Бекас через портал не придёт.