Обмануть судьбу
Шрифт:
Она зажмурилась и принялась с ожесточением смывать краску.
— Ваня, я не приду до самого вечера. Обедай без меня, бульон в термосе.
Она лихорадочно навела повторный макияж, натянула шубу, махнула ему на прощание и хлопнула дверью.
Нет уж, тетя Лина! Не будет он здесь опять до вечера торчать. Не надейся.
Иван тут же сорвался с места, сунул ноги в сапоги и схватил куртку. Линины каблучки еще стучали по лестнице, когда он осторожно, чтобы громко не хлопнул замок, прикрыл за собой дверь.
Лина быстро шла по петляющей между домами дорожке. Она не оглядывалась, и это облегчало Ваньке задачу. Можно было не шарахаться к каждому кусту, а открыто топать в густой стайке спешащих к метро людей, стараясь только не потерять из виду рыжее пятно Лининой шубы.
За маленького держат! Он обиженно дулся. Вечно так: подрасти сначала... детям туда нельзя... не суй свой нос в чужой вопрос.
Ничего, теперь он сам узнает, что происходит. Куда делся дядя Сережа, почему так долго не возвращается мама, и зачем тетя Лина вырядилась вдруг, как попугай, и стала исчезать от него на целые дни. Какие такие у них там секреты?
Перед турникетом метро ручеек пассажиров разделился. Одни сворачивали к автоматам и опускали жетончики, а другие толкались в узком проходе возле неповоротливой контролерши.
Рыжая шуба проскользнула сквозь турникет, Иван замешкался, пытаясь продраться сквозь толпу на контроле. Он с ожесточением работал локтями.
— Пустите! У меня мама уже прошла!
Куда там! Кто слышит сдавленные вопли где-то у своих ног?
Тогда Ваня отступил назад и огляделся. Рыжее пятно мелькало внизу, на платформе, и уже слышался из туннеля гул приближающегося поезда.
Тогда он разогнался и стремглав проскочил сквозь турникет. Выскочившие из боков железные прутья больно стукнули по плечам и лязгнули уже за его спиной. В одно мгновение он слетел вниз по ступенькам и успел вскочить в, вагон, втиснувшись носом в чье-то мохнатое пальто.
— Осторожно, двери закрываются.
Ничего за этими спинами не видно! Мальчик приподнялся на цыпочки, вытянул шею. Справа... слева... Бока, куртки, сумки. Вон, кажется, рыжий рукав наверху. Линина рука уцепилась за поручень. Он опять заработал локтями, винтом вкручиваясь в самую гущу народа, пробираясь в середину вагона.
Уф! Он уткнулся в мягкий, щекочущий щеки огненный мех и с облегчением погладил его ладошкой.
Погруженная в свои мысли Лина не заметила его прикосновения. В метро всегда толкаются, прижимают, оттирают друг от друга. Она волновалась только за сумочку, которую прижимала к боку локтем. Сколько ей еще таскать с собой Машкины доллары... Она так боится их потерять. Ничего, сегодня в последний раз...
Как она соскучилась по Сергею! Скорей бы увидеть его лицо, почувствовать на губах обжигающее тепло поцелуя, прижаться щекой к его ладони, рассеченной длинным шрамом.
Декабристки целовали кандалы своих мужей, и она тоже была готова покрыть поцелуями впивающиеся в его кисти наручники.
Елки зеленые! Чуть не прозевала пересадку!
Спохватившись, она стала пробираться к выходу.
Ваня метнулся следом, его оттеснили, отодвинули назад, потом снова подтолкнули вперед, и плотная толпа выплюнула его на платформу.
Люди, люди, люди... впереди, сзади, по бокам... Толпы, потоки людей, спешащих в разных направлениях. И только Лины нет среди них...
Он заметался по станции, пытаясь различить среди них знакомое пятно.
Вот она мелькнула справа. Он подбежал поближе, выглянул из-за колонны. Нет, это не шуба, а лисий воротник на плечах у дородной тетки.
Он потерял ее! В отчаянии Ваня поднял голову. Прямо над ним за витой загородкой уходящего в глубь стены перехода лавировала среди пассажиров рыжая шуба.
Впопыхах он споткнулся, растянулся на скользких ступеньках, ушиб колено, но тут же вскочил на ноги. Нет времени скулить и потирать ссадину, скорее вдогонку, пока Лина не успела снова сесть в поезд.
Группа наружного наблюдения с раннего утра заняла свои позиции вокруг мебельного салона. Все подходы к нему просматривались.
Дементьев ждал Лину внутри, в служебном помещении магазина.
Сегодня он опять не ночевал дома и следующей ночью тоже не собирался нежиться в объятиях Мусика. Гораздо больше, чем нежно любимую женушку, он жаждал увидеть испуганные глаза загнанных в угол налетчиков. Это наслаждение — утвердить свое превосходство над поверженным противником — не сравнимо ни с чем на свете.
Он посмотрел на часы. Еще десять минут. Сейчас ему сообщат о встрече Лины с Варламовым. Переодетый в охранника оперативник уже занял свой пост у двери.
Геннадий ощущал незнакомый доселе яростный азарт, как у хищника, притаившегося в засаде перед последним прыжком на загривок намеченной жертве.
Лина ступила на ползущий вверх эскалатор и перевела дыхание. Теперь надо надеть на физиономию глуповато-радостную улыбку, поправить кокетливый локон и прогнать затаившуюся в глубине глаз тревогу. Беззаботная, счастливая девчонка торопится увидеть своего любимого и единственного.
Она тряхнула головой, расправила плечи и медленно пошла к выходу, к стеклянным двойным дверям, за которыми ее должен был ждать Варламов.
Неожиданно чья-то ладонь цепко ухватилась за ее руку. Лина повернулась с заранее приготовленной улыбкой радостного изумления и... остолбенела.
Снизу вверх на нее смотрел Ванечка, растягивая в улыбке щербатый рот.
Он был доволен произведенным эффектом. Не ждали? То-то же!
Теперь уж она его не прогонит, теперь ей придется взять его с собой. Пусть только попробует отказаться!