Обмануть Властелина Льда
Шрифт:
Я пожал плечами.
– Грустная история, но она не нова. Представь себе, меня тоже вырастил другой человек, потому что настоящий отец стыдился признаться в связи с моей матерью. И меня тоже ненавидит почти вся аристократия, потому что я для них – как плевок в их длинные и страшно благородные родословные.
– Тогда я не понимаю, почему вы продолжаете нас убивать, ставите барьеры, чтобы мы не имели права хотя бы просто прикоснуться к спокойной жизни, где сосед не думает о том, как чертвертовать тебя, сжечь и развеять прах на перекрестке.
– Я продолжаю вас убивать? – я едва не поперхнулся от такой наглости. – Это вы собирались захватить Фаэртон, вырезав всех его обычных жителей, из-за чего у меня не осталось выбора, кроме как поставить барьер! Ты и твой народ проникали в мой дом под чужими именами, в женских платьях, пытались проткнуть меня кинжалом и напоить отравленным вином. А виноват все равно я, конечно же!
– А что нам оставалось? – огрызнулся Ян. – Можете не верить, но я не имел никакого отношения к волчьей стае Рока, которая собиралась захватить Фаэртон. К ворону, который на вас напал, тоже. Среди нас хватает отчаявшихся, которые действуют сами по себе. Я знал только то, что мои сородичи по ту сторону границы почти истреблены, а всё, чего они хотели, это жить, любить и работать, как обычные люди! Кое-кто из наших на свой страх и риск связался с вашим кузеном, прося поддержки. Он был единственным, кто не посмеялся над нами, не начал размахивать перед нами факелом или грозить Единым, а сделал встречное предложение. Мы ему – военную поддержку и помощь в свержении герцога, он нам – землю, признание. Всё, чтобы наши дети могли жить спокойно. Даже если бы он обманул, у нас появлялась возможность избавиться от барьера и самим забрать, что нам причитается. Попробуйте сказать, что вы сами не убили бы ради этого какого-то незнакомого ублюдка!
Впервые мне не захотелось съязвить в ответ. Ведь только что, идя к камере Яна, я думал о том же самом.
– И все же ты предупредил Энжи о яде, – напомнил я.
Пыл оборотня сразу угас.
– Предупредил. Зря, наверное. Мне хотелось обойтись без убийств, чтобы не прокладывать моему народу кровавую дорогу к новой жизни. И еще Энжи…
Он вдруг замолчал. А вот у меня, кажется, похолодели ладони.
– Что – Энжи?
– У нее добрая душа, – неохотно произнес Ян. – Лежит ко всяким… сироткам, пусть они давно выросли и вовсю ставят барьеры на границах своего герцогства. Даже такому, как вы, Энжи не хотела зла и пыталась спасти.
Я с усилием вздохнул. Добрая душа!.. Было приятно знать, что даже в приватных разговорах со своим ручным оборотнем Энжи не желала мне смерти и принимала мою сторону. А ведь Ян мог и соврать, сказать, что они развлекались во всех позах и обсуждали, какой герцог тупица. Меня бы задели такие слова, а это, в свою очередь, наверняка порадовало бы двуликого, ожидающего смертной казни.
Но он не солгал. Что это – проявление представлений о чести?
Или чувств к подруге детства?
Как бы там ни было, я ему поверил. Надо снять с Энжи домашний арест. Она не заслужила подобного обращения. И стоит поговорить с ней, после этих разборок, когда кипение в моей крови утихнет. Где-нибудь за пределами дворца, где не будет лишних ушей – потому что слухи о загадочной леди Авелине дель Гранде и ее связях с двуликими, вопреки всем моим усилиям, множились на глазах.
– О, тут как будто потеплело, – рассеянно отметил Ян. – К вашему приходу, что ли, стали лучше топить?
– Вряд ли. Стражники, которые здесь служат, знают, что меня не беспокоит ни холод, ни зимняя стужа. Но если нужно, я могу распорядиться, чтобы в камеру принесли одеяло.
– Зачем? – насторожился Ян. – Вы собираетесь устроить какую-то особенно помпезную казнь, до которой я должен дожить?
– Нет, не хочу, чтобы ты умер, пока не объяснишь мне некоторые вещи.
С узкой лавки раздался вздох, который должен был означать, что оборотень устал что-то объяснять. Тем не менее он спросил:
– Какие?
– Ты упомянул, что ничего не знал о Роке и его стае, но за тобой тоже стоят двуликие. Кто они?
– Женщины и дети в основном. Подростки, – он дернул плечами. – Мне всех по именам перечислить?
– Ты сам только что сказал, что вы обещали Ровану военную поддержку.
– Он попросил, мы пообещали, а показать ему армию он не требовал, – Ян криво усмехнулся. – Но, если бы он правда дал нам новый дом, мы бы вышли защищать его все, вплоть до младенцев.
– А если этот дом вам даст кто-то другой? За него вы тоже выйдете всей горой?
Оборотень расхохотался и вдруг замолчал, осознав, что в моем голосе не было ни капли издевки.
– Вы шутите. Вы же поставили барьер.
– Я легко могу его снять. Мне не нужна кровожадная звериная стая на пороге дома. Но если все так, как ты говоришь, и вы не хотите воевать, а жаждете мирной жизни, то я могу позволить вам основать поселение возле Фаэртона. Вы будете обрабатывать землю, пасти скот – жить, как честные люди. Никаких убийств, вырезанных семей или растерзанных торговцев на дороге, как это делал до вас Рок со своей стаей. Если до меня дойдут слухи, что вы пошли его путем, я снова отрежу вас от Маравии, и подыхайте от голода, прячась в иинайских лесах, сколько влезет.
– Если это деловое предложение, то оно очень своеобразно звучит, – проворчал Ян.
– Потому что оно сделано тому, кто работал на моего врага. Энжи уверяла, что ты хороший человек, который всего лишь связался с плохими людьми, но я понятия не имею, действительно ли это так.
– Справедливо. Что вы хотите взамен? Кроме того, что мы не будем нападать на обычных маравийцев.
– Того же, что и Рован, – верности. Вы будете работать на меня и только на меня. Я же в свою очередь приложу все усилия для того, чтобы в вас перестали видеть демонов. Или, если вы меня обманете, сделаю так, что Иинай покажется вам раем по сравнению с Маравией. Не забывай, убить меня и моих подданных вы пытались уже много раз.
– Начинаю понимать, почему вас называют Ледяным Ублюдком и почему Энжи потеряла от вас голову, – вздохнул Ян. – Руки вы выкручиваете мастерски, прямо настоящий властелин. И условия ставите занимательные. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу ответить за всех двуликих? Рок хоть и мертв, но у него осталось немало последователей, в том числе тот тупица, что набросился на вас с кинжалом на улице и едва не сделал хуже собственному народу. Одна такая отчаянная голова, действующая по собственному разумению, – и вы отправите на плаху нас всех, хотя мы не имеем к нему никакого отношения.
– Такого не произойдет. Давай не будем меня демонизировать – у меня и так куча поводов от вас избавиться, поэтому если бы я не хотел найти мирное решение, то не пришел бы к тебе в камеру. Иинайские дипломаты уже в моем дворце, хватит показать на вас пальцем, пожаловаться на ваши проказы на границе, и мы выступим против вас общей волной, после которой от вашего народа останется одно воспоминание.
Отчасти это была ложь. Обратись я к иинайцам, и они выпили бы у меня всю кровь в обмен на помощь. Но Ян не настолько хорошо разбирался в политике и не знал всех подробностей о моих отношениях с чужеземными посланниками, чтобы понять, где я приврал, а где нет. Ему оставалось лишь гадать, насколько я честен.