Обманутые надежды, или Чего не прощает любовь (Женщина в клетке, или Так продолжаться не может)
Шрифт:
Валя бросилась мне на помощь, и мы вдвоём принялись поднимать обессилевшего Жана.
– Дед, а ты что стоишь, как истукан?! А ну-ка подставляй сюда своё худое плечо! – скомандовала Валентина. – Довёл человека до изнеможения! Странно, как он ещё жив остался, а не задохнулся от этой вонищи.
– Да я ничего плохого ему не делал. – Дед попытался взять Жана за руку, но тот отстранился и еле слышно сказал:
– У него ружьё. Он всегда спускается сюда с ружьём и требует деньги на коттедж
– Да нет у меня никакого ружья, – стал оправдываться растерявшийся дед. – Я же с миром пришёл, чтобы тебя на свободу выпустить. Ты уж извини, что так получилось. Если бы я знал, что за французов никто выкуп не дает, я бы с тобой даже не связывался.
– Он без ружья. – Убедив Жана в том, что он в безопасности, мы снова попытались выволочь его наверх.
С трудом вытащив из подвала, мы тут же поло – жили его на диван и принялись отпаивать дедовой самогонкой. Жан плевался, но героически пил, неоднократно спрашивая нас о том, что это за отвратительный напиток ему вливаем.
– Это самогонка. Она в чувства приводит, – объясняла я Жану и обрабатывала зелёнкой его ссадины.
– Тебе больно?
– Да, – кивал головой уже изрядно опьяневший Жан. – Как ты меня нашла?
– Это не я тебя нашла, а моя соседка. Валентина. Я бы тебя сама ни в жизнь не нашла. Если бы я только знала, что ты здесь, давно сюда приехала бы.
Подойдя к Валентине, я положила руку ей на плечо и посмотрела с благодарностью:
– Спасибо, Валя. Спасибо за то, что Жан остался жив.
– Да ладно. – Валентина переминалась с ноги на ногу. – Я же тебе пообещала его найти. Вот и нашла. Самое главное, что он остался жив, а то могли бы не успеть. Он у тебя весь обессиленный, избитый, ничего не ел и даже от воды отказывался. Дед сказал, что он в знак протеста объявил голодовку. Ещё пару дней, и старик бы в него стрельнул, на повозку погрузил и отвёз подальше.
– Валя, да хватит уже об этом! – влез в разговор дед. – Зачем ты на меня клевещешь?
– Да ты же нам сам про это рассказывал. Говорил или не говорил?
– Ну, говорил, – виновато кивнул головой дед. – Но ведь я же сразу сказал, что это всего лишь мысль. Такая шальная мысль промелькнула у меня в голове, и всё. А потом её и не стало.
– Ой, Матвей, у такого, как ты, она ещё десять раз промелькнуть могла.
– Да это всё из-за любви, будь она неладна, – отмахнулся дед.
– Ты мне про свою любовь не рассказывай! У тебя полная деревня одиноких баб, и любая будет тебе рада без всякого списка продуктов и коттеджа. Но ты на свою деревню начхал и в соседнюю пошёл. Тебе что, здешних бабок мало?
– Да не за ними, а всего за одной. Сердцу не прикажешь. Я же всю жизнь бабок просто топтал, а в эту по
– И выбрал же себе какую-то ненормальную Матрёну, из-за которой ты разум потерял и людей похищать начал!
Видимо, сама фраза о том, что дед начал похищать людей, ему не понравилась, и он укоризненно покачал головой.
– Ещё скажи, что я не так сказала? – встала в воинственную позу Валентина.
– Я людей не похищал. Это казанцы людей похищают, а я подобным не занимаюсь. Я просто взял уже похищенного француза и из одного дома перевёл в другой. Из комнаты в подвал.
– Только и всего. А ну-ка налей нам с Томой по рюмке своей ядрёной самогонки!
– Это я мигом. – Дед разлил самогонку по рюмкам, протянул одну из них мне, другую Валентине, а третью взял сам. Окинув доброжелательным взглядом француза, он улыбнулся ему и торжественно произнёс:
– За здоровьице. Не болей и передавай привет своему Парижу. Нам с Матрёной, конечно, там уже никогда не побывать, так как у нас ни средств, ни желания нет.
– А почему у тебя, дед, нет желания? – поинтересовалась я, держа в руках полную рюмку. – Что, никогда не мечтал побывать в Париже?
– Фильм есть такой «Увидеть Париж и умереть». Меня это название очень сильно пугает, – тут же объяснил повеселевший Матвей. – А нам с Матрёной ещё пожить хочется. Название у фильма не зря придумали. Это же какой-нибудь умный человек написал. Так что после Парижа и умереть можно. Я, когда про этот город слышу, сразу этот фильм вспоминаю. Ну и пусть я не был в Париже, зато я настоящего француза видел.
– Ты его не просто видел, ты его в подвале держал, – поправила его Валентина.
– Я же и говорю, что я настоящего француза очень близко видел, – выкрутился дедок. – Я сегодня утром к Матрёне ездил, сказал, что скоро у меня будет новый коттедж, что мне его мой хороший друг француз купит, так она надо мной посмеялась. Сказала, что моё нынешнее состояние не что иное, как старческий маразм. Эх, чёрт с ним, с этим коттеджем. И всё-таки не завидую я этим французам.
– Вот и правильно, – рассмеялась Валентина, – французы пусть в своём Париже живут, а ты в своём огороде копайся, капусту выращивай и звёзд с неба не хватай.
– А я и не хватаю. Наши бабы нас больше любят. У нас душа нараспашку. За мужика всё отдадут, а их бабы шибко не раскошелятся.
– Ещё неизвестно, отдала бы Матрёна за тебя что или нет, – заметила Валентина.
– Может, и отдала. Кто её знает? Да только у неё нет ничего.
Выпив рюмку, я подошла к Валентине и поторопила её: