Обманутые надежды

Субботин Максим Владимирович

А что, если попытаться воздействовать на реальность? Сам создал - сам изменил. Неужели не получится? Тем более теперь, когда зверь издох и уже не в силах оказать сопротивление.

Макс остановился под самым отверстием в потолке, закрыл глаза. Он представлял себе, что странные образования, связанные между собой живыми лианами, истаивают, а стены становятся прозрачными. Что отверстие в потолки расширяется. Что он сам начинает подниматься над полом - сначала медленно, но с каждым мгновением все быстрее, устремляясь вверх - к свободе, к реальному миру, к своему 'Я' без вмешательства

воли Улья.

Из сосредоточения его вырвал шум. Вроде бы тихий - вполне можно не заметить или проигнорировать. Но с другой стороны - откуда ему взяться? Макс рухнул вниз, распахнув глаза, - густая пелена мгновение застилала взор, а потом резко схлынула. Получилось ли изменить пространство пещеры, или нет - теперь не понять. И стены, и купол потолка на месте. Но не это главное. Шум продолжался - тихий, влажный, не предвещающий ничего хорошего. И звучал он именно оттуда, где осталось лежать тело зверя.

– Ну почему все так сложно?
– со вздохом проговорил Макс.

Как в плохих фильмах ужасов, где убийца обязательно оживает, сколько бы его ни били.

Макс бросился на шум. Миновав несколько 'булыжников', замер в нескольких шагах от того, что еще несколько минут назад было кучей окровавленной мертвой плоти, а теперь стремительно... нет, не оживало. Скорее - восставало из ничего.

Лианы проворными змеями сновали возле тела твари, а несколько, подобно медицинским катетерам, вонзились в бока зверя. Бока, которые уже поднимались и опадали в спокойном дыхании.

С морды твари уже смотрела пара горящих ненавистью глаз. Глаз, пока мутных и неверно сидящих в черепе, только-только принимающего прежнюю форму. Мышечная ткань, жировая прослойка, кожа регенерировали со страшной силой. Края рваной плоти, из-под которой сочилась сукровица, стягивались и тут же срастались.

Вот, значит, как чудовищу удавалось каждый раз возрождаться. Снова и снова - после каждой стычки с бывшим генералом скарабеев.

Чтобы уловить все детали стремительного воскрешения, Максу понадобилось не более пары секунд. Не дожидаясь, пока тварь восстановится окончательно, он ударил. К зверю рванулся искрящийся хлыст, полоснул тварь по морде. Брызнула кровь. Пещера наполнилась яростным воплем. Не ревом - именно воплем, в котором смешались ярость и боль.

Что-то не так. Макс отлично помнил, как хлыст рассекал тела костяных гончих. Да что там гончие? Не далее как десять минут назад он разворотил зверю голову сгустком пси-энергии. А теперь всего лишь оцарапал. Пусть и глубоко. И это притом, что энергии в удар вложил не меньше.

Тварь мотнула окровавленной башкой, оскалилась. Отчего-то регенерация практически не затронула клыки твари, но, даже изломанные, они внушали уважение. Кроме того, зверь не особенно заботился о собственном здоровье: обломки клыков то и дело скребли по мягкому небу, полосовали мягкий язык. Но боли, судя по всему, тварь не чувствовала.

Резкий рывок - и зверь бросился в атаку. Живые лианы с громким чавканьем вылетели из ее боков. Макс среагировал мгновенно. Не желая продолжать игру в кошки-мышки, он выставил перед собой щит. Причем не просто щит, а целую стену, нижний край которой глубоко вогнал в пол.

Удар зверя был страшен. Щит раскололся тысячами искр. Макса отбросило далеко назад. Но и для нападавшего атака не прошла бесследно. И без того искореженный, череп твари треснул, забрызгав пол густой серо-алой кашицей.

'Мозги у тебя есть...', - с мстительным злорадством подумал Макс, поднимаясь на ноги.

– Надеюсь - не очень много, - проговорил уже вслух.

Между тем к зверю снова поползли лианы. Словно управляемые опытными хирургами, они внедрялись в грязную плоть, от которой разило потом и кровью. И снова стремительная регенерация. Снова голова чудовища приобретает прежнюю форму.

Макс ударил, не дожидаясь, пока излечение твари закончится. Собранная в тугой шар, пси-энергия метнулась к зверю - и... рассыпалась по свалявшейся шерсти, практически не причинив вреда.

Макс судорожно заозирался. В голове формировалась догадка, но пока еще за нее не удавалось ухватиться.

'Обрубить лианы? Сжечь? Но тут их целые заросли... А что еще?'

Озарение пришло неожиданно, как только глаз зацепился за не замеченную ранее деталь. 'Булыжники' в непосредственной близости от раненого зверя словно опали. Немного, но достаточно, чтобы заметить это изменение.

Все дело в этих штуках? В той дряни, что покоится в их нутре?

Макс выдохнул, с его губ сорвался негромкий рык. Мгновение сосредоточение - и в сторону зверя протянулся веер сверкающих полос. Каждая полоса - будто острейший клинок. Тварь, практически затянувшая раны, вяло отмахнулась от клинков. Но Макс и не надеялся нанести ей сколько-нибудь заметный вред. Его целью стали 'булыжники'. А вот те не смогли противиться пси-натиску. Податливая кожица лопалась, высвобождая целые водопады тягучей жижи.

Зверь дернулся. Его глаза блеснули пламенем. Голова резко дернулась из стороны в сторону, тело задрожало, словно от электрического разряда.

– Что, проняло?
– прошипел Макс, наблюдая за тем, как обвисают на боках твари лианы.
– Попробуй, догони...

Он начал пятиться, попутно концентрируя в руках силу. Пропущенная сквозь тело, сквозь разум, сквозь систему пси-имплантатов - она возрастала многократно. Но и требовала все большего сосредоточения для своего удержания. Мышцы начинают дрожать. В груди собирается огненный ком - он жжет, пульсирует. Дышать становится все труднее - легкие наливаются тяжестью, будто пара мешков, набитых мокрой пылью. Но надо терпеть. Еще немного...

Зверь поднял голову к потолку и взревел, а потом, расправив плети-копья, длинными прыжками ринулся в атаку.

'Вот теперь пора!'

Макс не смог удержать крика, когда накопленная и свитая в клубок энергия потекла в стороны. Пещера озарилась яркой продолжительной вспышкой. Тело будто разрывало на части - уносило вмести с пси-волной.

Его крик перекрыл оглушающий рев, полный ненависти и... растерянности? На какое-то короткое мгновение над Максом нависла тень зверя, а потом мир превратился в изливающийся ярким свечением бурлящий поток. И центром этого потока стал бывший генерал скарабеев.