Обманутый Джокер
Шрифт:
Человек был еще жив и тихонько стонал. Вместо горла у него была какая-то кровавая каша. Глаза его были закрыты, грудь часто-часто вздымалась. Дверь кабинета была полуоткрыта и несколько капель крови виднелись рядом с порогом. Наверное, раненый в состоянии шока выбежал в коридор за помощью и упал.
– Мама! – басом сказала Марго. – Что это?!
– Ой! – тоненько завопила Люлькина, – Сергей Геннадиевич! Толя-а-а-а-а! – заорала она нечеловеческим голосом.
Через пятнадцать секунд на второй этаж орлом взлетел охранник, который стоял на входе в агентство. Смекнув, в чем дело, он выхватил из нагрудного кармана своей черной формы мобильный телефон и, быстро
– Полицию можете не вызывать, – голосом, не терпящим возражений, констатировала пришедшая в себя Быстрова и показала ему свое удостоверение частного сыщика, очень похожее по внешнему виду на полицейскую «ксиву». Она тоже достала свой мобильный и набрала номер Олега Соловьева.
– Олег? Привет, – громко сказала она, строго глядя на обезумевшую от страха Люлькину и оторопело моргавшего «Толю», – мы в агентстве Ханкиной. Здесь новый труп. Приезжай. Мы на втором этаже.
– Анатолий, – обратилась тем временем Маргоша к охраннику, – пожалуйста, спуститесь побыстрее вниз, закройте двери и никого не впускайте и не выпускайте до приезда «Скорой» и полиции. Сейчас приедет опергруппа, вы отвечаете за сохранность остальных свидетелей.
Выпалив эту длинную фразу, Марго блеснула золотой оправой очков и деловито отошла в сторону. Охранник, переварив наконец все, сказанное Пучковой, издал какой-то странный гортанный звук и понесся на первый этаж выполнять задание.
Яна наклонилась к уже почему-то не стонавшему Лапушину и попыталась нащупать у него пульс. Но пульса, увы, не было… Яна тихо отошла от странно вытянувшегося тела и буркнула Маргоше:
– Похоже, все…
Снизу послышался топот многочисленных ног, и через несколько секунд площадку, на которой лежал без движения раненый, заполнили люди в нежно-салатовых халатах. Один из них рявкнул находившимся сыщицам и Люлькиной, чтобы они не мешали врачам и спустились на первый этаж. Остальные принялись колдовать над телом Лапушина.
Все трое покорно спустились вниз. Люлькина, правда, пару раз чуть было не упала на лестнице. Ее ноги периодически «подламывались» от пережитого ужаса, и Яне с Маргошей приходилось подхватывать менеджера под локти, чтобы та не скатилась по ступенькам.
На первом этаже их встретила сбившаяся в испуганную стайку кучка менеджеров и все та же экзальтированная бабулька в розовой соломенной шляпке. Теперь она уже не листала иллюстрированный журнальчик, а беспокойно ерзала в своем кресле, периодически взвизгивая «О, боже!»
Яна подошла к одной из служащих, на вид гораздо старше окружающих длинноногих фламинго в «матросках». На ее бейджике было написано: «Ст. менеджер Осокина Анна Петровна».
Показав ей свое удостоверение и тем самым удивив служащую до предела, Быстрова взяла под локоток Анну Петровну и тихонько шепнула ей:
– Я бы хотела поговорить с вами, но не здесь. Давайте сходим в какое-нибудь близлежащее кафе и спокойно побеседуем.
– Но… Ведь полиция… Толя сказал…, – робко залепетала женщина.
– Не волнуйтесь, со мной выпустят, – успокоила ее Яна и, подмигнув Маргоше, повела Осокину к выходу. Охранник нахмурил брови, видимо, пытаясь сообразить, стоит ли выпускать человека, который сам запретил всех выпускать, но в этот момент раздался требовательный стук в дверь и запищал домофон.
«Толян» метнулся к выходу и распахнул дверь. Первым влетел в помещение следователь Соловьев, на ходу снимая фуражку и отирая рукой со лба пот. За ним следом ввалилась целая группа оперативников. Яна удивленно посмотрела на Олега. Она еще никогда не видела его в форме. За те годы,
– А я вот всегда говорила, что форма украшает мужчину. Смотри, какой красавец наш Батон! – И она, поздоровавшись с Соловьевым, начала вводить его в курс дела.
– Олег! – оттаяла Быстрова. Соловьев обернулся. – Я со свидетельницей выйду в соседнее кафе для приватной беседы. Скоро вернемся. – И не взирая на то, что следователь удивленно нахмурился, вытащила уже не сопротивлявшуюся Осокину на улицу.
Буквально в соседнем здании располагалось кафе «Бистро» и они зашли туда. Яна заказала две чашки кофе и парочку пирожных. Анна Петровна, видимо, находилась в состоянии сильного нервного потрясения, и Яна, немного подумав, заказала еще и пятьдесят граммов коньяка.
Выпив коньяк, Осокина вздрогнула, потом на лице ее появились красноватые пятна, глаза приняли «человеческое» выражение, и она с благодарностью посмотрела на Яну.
– Успокойтесь, Анна Петровна, – начала говорить Быстрова, – все самое страшное уже позади. Лучше расскажите-ка мне о том, когда вы в последний раз видели вашу бывшую начальницу, Людмилу Ханкину.
Осокина нахмурила лоб, закрыла глаза, потом быстро открыла их и сказала:
– Ну как же! В позапрошлую пятницу! Люда как раз уезжала в ЮАР с группой. Ну, она иногда любит, ой, простите, любила в некоторые страны сама возглавлять тургруппу. Наши менеджеры бывали только рады: во-первых, ответственность на главного в группе – колоссальная, знаете, всяческие загвоздки с проживанием, проверкой документов, ну, в общем… Да и здесь, в Москве, когда Люда уезжала, как-то поспокойнее было. Девчонки расслаблялись, а я им не мешала. Людмила Аркадьевна, – Осокина тихонько кашлянула, – очень строгим руководителем была. Могла уволить за любой, даже мелкий промах. Зато и девчонок, тех, кто удержался, вышколила по международному стандарту, а не как у нас в России обычно. Сами, небось, знаете – лишь бы глазами накрашенными водить, да тупо повторять одно и тоже…
– Скажите, Аня, – Быстрова постаралась смягчить тональность разговора, – ничего, если вас так буду называть? – она улыбнулась.
– Да, конечно, – робко улыбнулась в ответ Осокина.
– Так вот, Аня, – вновь начала Быстрова, – расскажите мне, какое впечатление произвела на Вас Людмила Ханкина перед отъездом в ЮАР? Может, нервничала она сильно? Или поругалась с кем-то?
– Ой, точно, поругалась! – вдруг вспомнила Осокина и аж подпрыгнула на стуле.
– Расскажите, пожалуйста, это очень важно для следствия. С чего все началось с тот день? Я имею в виду ссору?
– Да с Танькой Гребешковой она поругалась, – сказала доверительно Анна Осокина, вынимая сигарету из пачки и с наслаждением закуривая. Коньяк, видимо, довершил свое могучее воздействие на ее нервную систему, и теперь, хлебнув кофейку, она окончательно расслабилась и пришла в себя.
– Кто такая Татьяна Гребешкова?
– Да секретарша ее кретинская! – вылила злобу старший менеджер. – Эту самую Гребешкову ей подсунул один грузин знакомый, богатый, черт. Судя по всему, этот самый грузин вложил достаточно средств в Людину фирму, чтобы чувствовать себя на правах хозяина. Вот он одну из своих профурсеток и подсунул Люде, когда надоела самому. У него ведь и семья есть и официальная любовница, – щеки женщины раскраснелись то ли от выпитого коньяка, то ли от возможности перемыть косточки окружающим.