Обманы Локки Ламоры
Шрифт:
Жеан раскрыл мешочек и уставился на трое очков. Двое — в круглых золотых оправах, одни — в серебряной, в форме полумесяцев…
— Спасибо тебе, Локки! — он по очереди примерил очки и слегка нахмурился. — Не знаю, что и сказать… Не хотел бы показаться неблагодарным, совсем нет… но они мне не подходят, — Жеан указал на свои глаза и робко улыбнулся. — Линзы всегда нужно подбирать специально — у каждого ведь своя проблема. Понимаешь, есть люди, которые не видят на далеких расстояниях. Я думаю, эти очки как раз для них. Но я… как это называется… не близорукий, а дальнозоркий.
— О
— Нет-нет, что ты! Я могу куда-нибудь приспособить эти красивые оправы. Они ведь так часто ломаются. Подберу стекла, и у меня будут запасные очки. Еще раз спасибо.
Ребята еще какое-то время сидели молча, но на сей раз молчание было дружеским, а не неловким. Жеан прислонился к стене и прикрыл глаза. Локки засмотрелся на луны, пытаясь разглядеть голубые и зеленые пятнышки, которые Цепп однажды назвал Лесами Богов. Наконец Жеан кашлянул.
— Так ты и в самом деле классный вор?
— Надо же быть специалистом хоть в чем-то, раз драка и математика — не моя область.
— Слушай, я здесь кое-что узнал от отца Цеппа. Оказывается, если ты поклоняешься Благодетелю, то можно сделать одну вещь… Кажется, это называется «платой за смерть». Ты слышал об этом?
— О да, — отозвался Локки. — Еще как приходилось!
— Мне хочется сделать это для моих мамы и папы. Но я… я никогда не крал. Может быть, ты мне поможешь?
— Ты имеешь в виду — научить тебя воровать, чтобы правильно принести эту жертву?
— Да, — вздохнул Жеан. — Полагаю, если богам было угодно забросить меня сюда, надо привыкать к здешним обычаям.
— А ты научишь меня пользоваться вычислительной шкатулкой, чтобы в следующий раз я не выглядел полным болваном?
— Думаю, это возможно.
— Заметано! — Локки вскочил на ноги и раскинул руки. — Завтра Кало и Гальдо будут просиживать задницы на ступеньках храма, а мы с тобой выйдем на охоту!
— Это не опасно? — забеспокоился Жеан.
— Может, для кого-нибудь и опасно, но не для Благородных Подонков. Это то, чем мы занимаемся каждый день.
— МЫ?
— Мы!
Глава 6. Ограничения
Краснорукие сопровождали Локки на всем долгом пути до Плавучей Могилы. Уже начался рассвет, и на фоне встающего алого солнца четко вырисовывались темные силуэты хибар Пепелища. Деревяшки, казалось, плавали в море крови. Даже зажмурившись, Локки не мог избавиться от багровых пятен перед глазами.
Он попытался встряхнуться и прояснить свои мысли, однако сказывались усталость и нервное возбуждение. В какой-то момент Локки показалось, что он скользит в паре дюймов над землей, не дотягиваясь до нее ногами. На набережной снова стояла стража… охранники были и у дверей, и в зале, причем гораздо больше, чем раньше. Все они хранили скорбное выражение лица и молчали, пока Краснорукие вели Локки по плавучей крепости. Внутренняя дверь оказалась не заперта.
Капа Барсави стоял в центре зала для приемов, спиной к Локки — голова низко опущена,
— Отец, — подал голос Анжаис. — Ламора прибыл.
Капа Барсави обернулся с тяжелым вздохом, несколько секунд смотрел на Локки стеклянными чужими глазами, затем махнул левой рукой.
— Оставьте нас, — приказал он. — Выйдите все из комнаты. Анжаис и Пачеро поспешили прочь с потупленными взорами. За ними вышли и Краснорукие. Через минуту донесся стук захлопывающейся двери и лязг замков.
— Что происходит, ваша честь? — осторожно спросил Локки.
— Он убил ее. Этот сукин сын достал ее, Локки.
— Что-о?!!
— Он убил Наццу. Прошлой ночью. Тело нашли всего несколько часов назад.
Локки посмотрел на Барсави, онемев от ужаса, с открытым ртом.
— Но… Она же не покидала Плавучей Могилы, разве не так?
— Она все-таки вышла, — Барсави бессознательно сжимал и разжимал кулаки. — Не знаю, как ей удалось проскользнуть. Это случилось во втором или третьем часу пополуночи. Ее… ее принесли обратно в половине четвертого утра.
— Принесли обратно? Кто?
— Иди сюда. Смотри.
Венкарло Барсави откинул покрывало на носилках, и Локки увидел мертвую Наццу — с восковым лицом, закрытыми глазами и мокрыми волосами. Гладкость ее кожи нарушали две багровых царапины на шее. Слезы навернулись на глаза Локки, и он изо всех сил прикусил палец.
— Посмотри, что сделал этот подонок, — тихо сказал Барсави. — Она была живой памятью о матери. Моя единственная доченька. Лучше бы мне умереть, чем смотреть на такое, — старик расплакался. — Ее уже… отмыли…
— Отмыли? Что вы имеете в виду?
— Ее принесли обратно вот в этом, — капа кивнул на стоящую поодаль бочку.
— Что там?
— Загляни внутрь.
Локки сдвинул крышку — и тут же отшатнулся, прижимая обе руки ко рту. Его накрыла волна отвратительной вони.
Бочка была полна мочи. Лошадиной мочи, темной и мутной. Локки почувствовал, как желудок его завязывается тугим узлом.
— Ее не просто убили, Локки. Ее утопили… утопили в конском ссанье.
Теперь и Локки, не стыдясь, заплакал.
— Я не верю, — с трудом проговорил он. — Не верю. В этом нет никакого долбаного смысла.
Он опять подошел к носилкам и еще раз взглянул на шею Наццы. Жукровые следы на поверку оказались припухлостями. Поверх них шли прямые алые царапины. Локки смотрел на них, вспоминая собственные ощущения от когтей сокола. Рана на предплечье все еще болела.
— Возможно, ее и принесли в этой бочке, ваша честь, — наконец сказал он. — Но я почти уверен, что она умерла раньше.
— Не понял?
— Следы на ее шее… посмотрите на эти маленькие царапины, — Локки начал импровизировать, пытаясь сохранять нейтральное выражение лица и интонации. Как убедить его? — Я уже видел такое — несколько лет назад, в Талишеме. Там был труп мужчины, убитого скорпионьим соколом. Вы слышали о таких тварях?