Обмен разумов
Шрифт:
– Вообще-то, я его не терял, – сказал Марвин. – Вообще-то, его украли.
– С этого и надо было начинать, – укорил Эрдорф. – Теперь проблема предстает в совершенно ином свете. Я ведь всего лишь сыщик, за чтеца мыслей никогда себя не выдавал.
– Извините, – буркнул Марвин.
– И вы меня извините, – сказал детектив Эрдорф. – За шуточки насчет тела. Наверняка это было ужасное потрясение.
– Да уж…
– Хорошо представляю, что вы чувствовали в тот момент.
– Спасибо, – сказал Марвин.
Они посидели
– Итак?
– Прошу прощения? – откликнулся детектив.
– Что дальше, спрашиваю.
– А-а… Извините, сразу не расслышал.
– Это не беда.
– Благодарю вас.
– Совершенно не за что.
И снова пауза.
– Итак? – повторил Марвин.
– Прошу прощения?
– Я хочу его вернуть, – сказал Марвин.
– Вы о чем?
– О моем теле.
– О чем о чем? Ах да, ваше тело. Гм… Рискну предположить, еще как хотите. Но это, конечно же, не самая простая задача, верно?
– Не знаю, – ответил Марвин.
– А я и не предполагал, что знаете, – кивнул Эрдорф. – Но могу вас уверить: проблема не из легкоразрешимых.
– Понятно, – вздохнул Марвин.
– Я и надеялся, что вы поймете. – И детектив погрузился в молчание.
Каковое продлилось двадцать пять секунд плюс-минус секунда-другая. В конце этой паузы у Марвина лопнуло терпение, и он заорал:
– Да черт вас подери! Вы намерены разыскать мое тело или так и будете отсиживать толстую задницу и болтать ни о чем?
– Ну конечно же, я намерен разыскать ваше тело, – ответил детектив. – Во всяком случае, намерен попытаться. И не нужно сердиться, я ведь не машина, набитая готовыми ответами, а такое же, как и вы, разумное существо, со своими собственными надеждами и страхами и, что в нашем случае важнее, со своим собственным методом расследования. Вам этот метод может показаться неэффективным, но я нахожу его исключительно действенным.
– В самом деле? – спросил Марвин, слегка остыв.
– В самом что ни на есть, – мягко, без малейшей обиды ответил сыщик.
Не позволив затянуться новой паузе, Марвин поинтересовался:
– По-вашему, какие у меня… у нас шансы разыскать мое тело?
– Шансы просто великолепные, – ответил детектив Эрдорф. – Не беспокойтесь, тело вскоре найдется. Осмелюсь даже утверждать, что абсолютно уверен в успехе расследования вашего случая. Эта уверенность основана не на изучении его обстоятельств – я пока с ними почти не знаком, – а на элементарном анализе статистики.
– Статистика на нашей стороне? – спросил Марвин.
– Не извольте в этом сомневаться. Вот смотрите: я профессиональный детектив; я изучил все новейшие методики; у меня свидетельство АА-А, это высшая квалификационная категория. И при всем при этом за пять лет на следственном поприще я не раскрыл ни одного дела.
– Ни одного?
– Ни одного, – твердо проговорил Эрдорф. – Не правда ли, интересно?
– Пожалуй, – сказал Марвин. – Но не означает ли это…
– Это означает, – перебил его сыщик, – что крайне загадочная, да что там, поистине неслыханная полоса неудач в силу статистики должна вот-вот закончиться.
Марвин был изумлен – а такая эмоция, надо заметить, марсианскому телу несвойственна.
– Но что, если эта ваша полоса на мне не закончится? – спросил он.
– Не идите на поводу у предрассудков, – ответил на это детектив. – Закон вероятности обязательно сработает – даже самый поверхностный анализ ситуации убеждает в этом. Мне не удалось раскрыть сто пятьдесят восемь дел подряд. Ваше дело сто пятьдесят девятое. Вот скажите, будь вы азартным человеком, на что бы поставили?
– На то, что так пойдет и дальше, – сказал Марвин.
– Я бы тоже на это поставил, – с самоуничижительной улыбкой кивнул сыщик. – И оба мы были бы не правы, опираясь в своем решении на эмоции, а не на трезвый расчет интеллекта. – Эрдорф задумчиво уставился в потолок. – Сто пятьдесят восемь неудач! Фантастический рекорд, просто в голове не укладывается! Особенно если учесть мое упорство, мою непоколебимую целеустремленность, мою веру в успех! Мою квалификацию, наконец! Сто пятьдесят восемь! Такая длинная череда провалов просто не может не закончиться. Да если я буду просто сидеть здесь, в моем кабинете, сложа руки, преступник сам найдет сюда дорогу. Вот какая на моей стороне статистическая вероятность.
– Да, сэр, – вежливо произнес Марвин. – Но все же я надеюсь, что вы не прибегнете к столь пассивному способу.
– Разумеется, не прибегну, – пообещал сыщик. – Конечно, это был бы интересный эксперимент, но, увы, не все способны его оценить. Нет, расследование вашего дела я буду вести активно, тем более что сексуальные преступления мне особенно интересны.
– Прошу прощения? – растерялся Марвин.
– Вам не за что извиняться, – уверил его собеседник. – У жертвы сексуального преступления нет причин испытывать чувство стыда или вины. Пусть даже многие цивилизации с этим не согласятся – глубинная народная мудрость клеймит пострадавшего позором, исходя из презумпции сознательного или бессознательного соучастия.
– Нет-нет, я вовсе не извиняюсь, – сказал Марвин. – Я всего лишь…
– Прекрасно вас понимаю, – перебил его детектив. – Поэтому не смущайтесь, выкладывайте все противоестественные и гадкие подробности. Относитесь ко мне как к безликой официальной функции, а не как к разумному существу с сексуальными реакциями и фобиями, предпочтениями и отклонениями.
– Да поймите же, – взмолился Марвин, – секс тут совершенно ни при чем.
– Все так говорят, – задумчиво возразил детектив. – Странная это штука – человеческий разум, никак не желает принять неприемлемое.