Обнаженная натура
Шрифт:
Я заставила себя оторвать взгляд от его рук и посмотреть в глаза. Те же глаза, почти черные, зрачки теряются в радужке, но не глаза вампира. Цвет радужки не разлился сиянием по всему глазу. Человеческие глаза, и сам он всего лишь человек. Черт побери, уж как-нибудь я этот взгляд выдержу.
Понизив голос, вкрадчиво, как говорят гипнотизеры на сеансе, он спросил меня:
— Анита, готова?
Я нахмурилась:
— Давай, сержант, эта прелюдия несколько затянулась.
Он улыбнулся. Кто-то из других экстрасенсов (я еще не очень знаю их голоса, чтобы различать) сказал:
— Маршал, дайте ему быть нежным. Ей-богу,
Посмотрев в темные-темные глаза Каннибала, я сказала правду:
— А я как раз хочу проверить, что он может.
— Уверена? — спросил он голосом все еще низким, осторожным, будто боялся кого-то разбудить.
Я тоже ответила тихо:
— Не меньше, чем ты хочешь видеть, что могу я.
— Будешь сопротивляться?
— Если ты будешь делать мне больно, то да.
Он улыбнулся скорее свирепо, чем радостно:
— О’кей.
Наклонившись вперед, чтобы компенсировать разницу в росте, приблизив ко мне лицо, он прошептал:
— Покажи мне Болдуина, Анита. Оперативника, которого вы потеряли. Покажи мне Болдуина.
Это не должно было быть так просто, но получилось, будто слова волшебные. Воспоминания вышли на передний план, и я не могла их остановить, будто в голове стали крутить фильм.
Мечущиеся впереди и сзади лучи фонарей не могли разогнать темноту. У меня фонаря не было, и потому их свет мне не помогал, а ночное зрение нарушил. Глянув вниз, я увидела лежащие в коридоре два тела и перешагнула, споткнувшись, через третье. Успела только отметить, что это наш, а остальные нет. Слишком много было крови, слишком много увечий. Кто это был — я не могла разобрать. Он был пришпилен клинком к стене, похож на черепаху с раскроенным панцирем — бронежилет разорван, видны красные ошметки торса. Большой металлический щит раздавлен. Болдуин? Из какой-то двери торчали ноги. Дерри их миновал, считая, что прошедшие перед ним бойцы не оставили там ничего опасного или живого. Такой уровень доверия мне давался с трудом, но я держалась. Оставалась с Дерри и Мендесом, как мне было сказано.
И я оказалась на том же стуле, судорожно дыша, уставилась на Каннибала, а он крепко держал меня за руки. Сдавленным голосом я сказала:
— Это была не просто память. Ты меня вернул в тот коридор, в тот момент.
— Я должен был почувствовать то, что чувствовала ты, Анита. Покажи мне самое страшное, что было той ночью.
— Нет, — сказала я, но снова оказалась в комнате за коридором. Вампирша, еще живая, сжалась в комок. Окровавленное лицо она сунула в угол за кроватью, ручки протягивала наружу, будто защищаясь. Сперва показалось, что на ней красные перчатки, потом блеснул свет на крови, и стало ясно, что это не митенки — это кровь до самых локтей. Но даже видя это, даже видя, что перед ней лежит недвижимо Мельбурн, Мендес ее не застрелил. Янг стоял у стены. Он упал бы, если бы не держался усилием воли. У него была разорвана шея, но кровь не хлестала. Вампирша промахнулась мимо сонной артерии — спишем на неопытность.
— Убей ее, — сказала я.
Вампирша жалобно замяукала, как перепуганный ребенок. Жалко и высоко прозвучал ее голос:
— Пожалуйста, не надо, не надо, не трогайте меня! Он меня заставил, заставил!
— Мендес, стреляй! — сказала я в микрофон.
— Она просит пощады, — сказал он, и мне не понравился его голос.
Я взяла два патрона и на ходу сунула
— Нас заставили, они нас заставили!
Янг зажимал рану на шее. Тело Мельбурна лежало на боку, одна рука вытянута к сжавшейся в углу вампирше. Он был недвижим, а вампирша — нет. Неправильно, но я это исправлю.
Дробовик был заряжен, но висел у меня на боку. На таком расстоянии обрез быстрее, и патронов зря можно не тратить.
Мендес посмотрел на меня, отведя глаза от вампирши, потом на своего сержанта.
— Не могу я стрелять в нее, она просит пощады.
— Нормально, Мендес. Я смогу.
— Нет. — Он посмотрел на меня — слишком широкие белки были у его глаз. — Нет.
— Мендес, отойди, — сказал Хадсон.
— Сэр…
— Отойди и не мешай маршалу Блейк работать.
— Сэр… так нельзя!
— Ты отказываешься выполнить приказ, Мендес?
— Нет, сэр, но я…
— Тогда отойди и не мешай маршалу.
Мендес медлил.
— Мендес, быстро!
Он шагнул назад, но мне не понравилось, что он оказался у меня за спиной. Он не был зачарован, она не заколдовала его глазами. Все было куда проще: работа полиции — спасать, а не убивать. Если бы она напала, Мендес бы выстрелил. Если бы напала на кого-нибудь другого, тоже бы выстрелил. Если бы у нее был вид рычащего монстра, он бы выстрелил. Но она, скорчившись в углу, никак не была похожа на монстра, и тянула ручки, маленькие, как у меня, будто хотела отвратить неизбежное. Прижалась к стенке как ребенок к последнему убежищу перед поркой, когда прятаться больше негде, ты загнан в угол в буквальном смысле и ничего сделать не можешь, и никакие слова или действия не остановят неотвратимое.
— Встань рядом с сержантом, — велела я.
— Мендес! — окликнул его Хадсон. — Иди сюда.
Мендес повиновался этому голосу, как был обучен, но поглядывал назад на меня и на вампиршу в углу.
Она выглянула из-под руки, и, поскольку на мне не было освященных предметов, она могла смотреть на меня прямо. Светлые в неверном свете глаза смотрели испуганно:
— Пожалуйста! — просила она. — Пожалуйста, не надо меня трогать. Это он нас заставил делать такие ужасные вещи. Я не хотела, но кровь, кровь мне нужна. — Она подняла ко мне точеный овал лица. — Я не могу без нее.
Все лицо ниже носа превратилось в алую маску.
Я кивнула, взяла ружье на прицел, упирая приклад в бедро вместо плеча.
— Я знаю.
— Не надо!
Она протянула руки.
Я выстрелила прямо в лицо с расстояния меньше двух футов — и голова исчезла в брызгах крови. Тело осталось стоять прямо, заваливаясь так медленно, что я успела спустить курок еще раз, направив ствол в середину груди. Она была миниатюрная, и с одного выстрела свет прошел насквозь.
— Как ты могла вот так смотреть в ее глаза и выстрелить?
Я обернулась. Мендес стоял рядом. Он снял маску и шлем, хотя наверняка это было против правил, пока мы не вышли из здания. Я закрыла микрофон рукой, потому что не надо было, чтобы узнали о чьей-то гибели в результате несчастного случая.
— Она вырвала горло Мельбурну.
— Она говорила, что ее другой вампир заставил. Это правда?
— Возможно.
— Почему же ты ее убила тогда?
— Потому что она преступница.
— А кто это умер и оставил тебя судьей, присяжными и…