Обнаженная натура
Шрифт:
— Мне прислали по почте человеческую голову. Обратный адрес — вашего города.
Он замолчал почти на целую минуту — слышно было хриплое дыхание. Да, это от курения. Когда я была готова уже спросить, что с ним, он заговорил:
— Можете описать голову?
Много чего он мог сказать, но этой фразы у меня в списке ожидаемых не было. Слишком спокойно, даже для копа, слишком по-деловому. И когда он попросил дать описание, я поняла, что он кого-то имеет в виду. У кого отсутствует голова.
Блин.
— Голова
— Вы смотрели в коробку, нет ли там еще чего-нибудь?
— У вашего отсутствует не только голова? — спросила я.
— Значок и палец. На пальце — венчальное кольцо.
— Вот это прискорбно слышать.
— Почему?
— Вам придется сообщать его жене. Не завидую.
— Самой вам часто приходилось?
— Достаточно часто приходится говорить с родственниками жертв вампира. И всегда хреново.
— Да, хреново, — согласился он.
— Я жду судмедэксперта, сама ничего не трогаю. Не хочу затаптывать возможные следы ради собственного нетерпения.
— Дайте мне знать, что обнаружат эксперты.
— Обязательно.
Я ждала, чтобы он еще что-нибудь сказал, но он молчал. Я только слышала его дыхание — слишком резкое, слишком трудное. Интересно, когда он последний раз был на медосмотре. Наконец я спросила сама:
— Шериф Шоу, что же случилось в Вегасе? Почему у меня на столе лежит кусок вашего сотрудника?
— Мы еще не знаем точно, кто это.
— Да, но было бы очень большим совпадением, если бы у вас был сотрудник с отрезанной головой, а у нас оказалась бы голова, присланная в коробке из вашего города, примерно схожая с головой погибшего сотрудника, Я бы в такое совпадение не поверила, шериф.
Он вздохнул, закашлялся. Сильный, глубокий кашель. Может быть, он сейчас выздоравливает после болезни.
— Я бы тоже не поверил, Блейк. Я вам больше скажу: мы скрываем факт исчезновения головы и значка. Также мы скрываем от репортеров, что на стене, где убили моих людей, была надпись. Написанная кровью убитых и адресованная вам.
— Мне? — повторила я несколько менее уверенным голосом, чем мне хотелось бы. Настала моя очередь прокашляться.
— Да. Там написано: «Скажите Аните Блейк, что я ее жду».
— Да, это… жутковато, — сумела я найти наконец слова. Ничего другого не приходило на ум, но на секунду сквозь шок от этих слов меня будто стукнуло изнутри, и я знала, что это такое. Это был страх.
— Жутковато? Не более того? Этот вампир послал вам человеческую голову. Будет ли для вас важнее, если я вам скажу, что голова принадлежала местному истребителю вампиров?
Я об этом подумала в течение нескольких вдохов и выдохов подряд, потом снова ощутила тот же толчок изнутри — нечто среднее между электрическим ударом и ощущением шампанского вместо крови в жилах.
— Какое слово вас бы устроило, Шоу? От других тел тоже взяты сувениры?
— Вы имеете в виду — отрезаны ли головы у остальных?
— Именно это я имею в виду.
— Нет. Он со своими монстрами убил трех оперативников, но на сувениры части тела не брали.
— Оперативников… ваш истребитель вампиров служил в подразделении СВАТ?
— Выполнение ордеров на ликвидацию считается операцией высокого риска, и потому СВАТ оказывает поддержку.
— Да, в Сент-Луисе тоже об этом идут разговоры.
Я еще не разобралась в своих мыслях на тему о том, что будет, если меня заставят брать с собой СВАТ на охоту за вампирами. С одной стороны, я была бы рада поддержке, с другой стороны — я категорически против. В прошлый раз, когда СВАТ меня прикрывал, он потерял несколько бойцов, а я решительно не люблю отвечать за чужую жизнь. А к тому же всегда очень непросто бывает их убедить, что я не меньше их стою и могу вместе с ними выбивать дверь плечом.
— Если наши люди свалили кого-нибудь из монстров, свидетельств тому нет. Похоже, что их убили сразу.
На это я не знала, что ответить, поэтому просто промолчала.
— Давно это все случилось?
— Вчера… нет, позавчера ночью. Я уже давно на ногах, от этого счет времени теряется.
— Знаю, — ответила я.
— Какого дьявола сделали вы этому вампиру, что он так вас полюбил?
— Понятия не имею. Может быть, дала ему удрать и не стала гнаться. Черт побери, Шоу, вы же знаете, что у этих мартовских зайцев логики нет.
— Мартовских зайцев, — повторил он.
— Ладно, серийных убийц. Мертвые или живые, они действуют по собственной логике. Для всех остальных она смысла не имеет, потому что мы не мартовские зайцы.
Он издал какой-то звук, который можно было принять за смех.
— Да, это точно. Мы — не они. В газетах и по телевизору говорили, что вы свалили много его шестерок.
— Мне помогли, с нами был наш СВАТ. И тоже потерял людей.
— Я видел статьи, но думал, честно говоря, что вы всю заслугу приписали себе и о полиции не говорите.
— Они вошли туда со мной. Рисковали жизнью, некоторые погибли. Это было плохо, и вряд ли я это забуду.
— Про вас говорят, что вы за пиар готовы под любого ле… — он закашлялся, заменив, очевидно, одно слово другим, — подстроиться.