Обнаженная со скрипкой
Шрифт:
Колин. От всех этих рассуждений мало толку. Почему мы не идем в отель?
Входит Себастьян.
Себастьян(Джейкобу). Вы звонили, сэр?
Джейкоб. Нет.
Себастьян. Как странно. Могу поклясться, что слышал звонок. Вероятно, это звонил велосипедист на улице. Могу я быть чем-нибудь полезен?
Джейн.
Себастьян. Всегда к вашим услугам, мисс.
Колин. О боже! Опять начинается!
Джейн. Вы тут упомянули, что подлинность письма моего отца была засвидетельствована Мари-Селест и каким-то старшим официантом.
Себастьян. Да, Жюлем Месонье, улица Перпиньян, 80 бис.
Джейн. Он говорит по-английски?
Себастьян. О нет. Хотя в период освобождения Франции он, вероятно, усвоил несколько американских фраз, вроде — «О’кэй» и «Дайте мне чашку кофе».
Джейн. Он не читал письма? Они оба его не читали?
Себастьян. Нет, они только подписались как свидетели.
Джейн. Прекрасно. И вы совершенно уверены, что никто за стенами этой комнаты не знает содержания письма?
Себастьян. Совершенно уверен. Я сам положил его в банковский сейф в запечатанном конверте.
Джейн. Когда вы только начали служить у отца, у вас не возникало подозрение, что он вовсе не художник?
Себастьян. Ни малейшего, мисс Джейн. Он предупредил меня, что во время работы ему необходимо полное уединение. Так он объяснял, почему никогда не работал в своей студии. Она нужна была ему только для рекламы, чтобы поражать воображение покупателей. Затем, ближе узнав меня, он, конечно, доверился мне.
Джейн. Где же он тогда работал или делал вид, что работает?
Себастьян. На Сен-Клод. Снял студию под вымышленным именем. Обычно он уходил утром веселый, как жаворонок, а вечером возвращался усталый.
Джейн. А работал он каждое утро?
Себастьян. О нет! Только тогда, когда чувствовал в этом потребность, как он говорил.
Джейкоб. Сен-Клод? Где именно на Сен-Клод?
Себастьян. Тупик Луи-Филиппа, 16.
Джейкоб. Почему вы нам не сказали об этом раньше?
Себастьян. Вы меня не спрашивали.
Джейкоб. Ключи у вас?
Себастьян. Да, месье.
Джейкоб. Где они?
Себастьян. Там же, где и письмо, в сейфе Канадского королевского банка.
Джейкоб. Студия пуста? В ней ничего нет?
Себастьян. Только его последнее полотно.
Джейкоб(почти
Себастьян. Его последний великий шедевр — «Обнаженная со скрипкой». (Звонок у парадной двери). Простите. (Кланяется и выходит), с Джейкоб. Последняя картина! «Обнаженная со скрипкой»!
Джейн. Успокойтесь, Джейкоб, ради бога, успокойтесь!
Джейкоб. Коварный вымогатель! Подлец! Я упрячу его в тюрьму, он у меня угодит за решетку!
Джейн(вставая). Джейкоб! Возьмите себя в руки! Вы должны взять себя в руки!
В комнату врывается Клинтон Преминджер-младший. За ним входит Себастьян и спокойно становится у двери.
Клинтон. Простите меня за назойливость, но я только что получил телеграмму от своего редактора.
Джейкоб. Да хотя бы от самого президента Эйзенхауэра. Уйдите вы, бога ради.
Клинтон. Но у меня срочное дело. Речь идет о Сородэне. Где она?
Джейн. Кто — она?
Клинтон. Посмертный шедевр Сородэна, величайшая из картин, которые он когда-либо создавал. (Достает телеграмму из кармана). В телеграмме сказано, что она называется «Искаженная со скрипкой».
Себастьян. Прозорливость телеграфного агентства просто сверхъестественна!
Клинтон. В Нью-Йорке об этом узнали вчера. Все торговцы картинами сходят с ума. Мистер Элмор Рискин, директор Манхэттенского музея нового искусства, сразу же сел в самолет и скоро будет здесь. Вы должны показать мне картину, мистер Фридлэнд. Журнал «Лайф» готов воспроизвести ее в красках на обложке.
Джейкоб(упавшим голосом). Уйдите, мистер Клинтон Преминджер-младший, сейчас же уйдите.
Клинтон. Умоляю вас, покажите. Она может совершенно изменить мою точку зрения.
Колин. На что?
Клинтон. На все.
Джейн. Мистер Фридлэнд очень расстроен. Мистер Преминджер, будьте добры, выполните его просьбу и удалитесь. Картину вам сейчас не покажут, это совершенно исключено.
Клинтон. Но почему? Почему?..
Себастьян. Ее сейчас покрывают лаком.
Джейн. Спасибо, Себастьян.
Клинтон. Это страшно важно для меня.
Себастьян. Для всех нас это страшно важно, месье. Простите. (Уходит).