Обнаженный любовник
Шрифт:
Сэвидж медленно сократил расстояние между ними, и когда он решил устроиться сбоку от нее, она покачала головой.
– Я хочу чувствовать тебя на себе, – прошептала Мэй.
– Я буду нежен.
– Я знаю. Ты никогда не причинишь мне боли.
– Никогда. – Он поцеловал ее. – Моя любимая.
Прикосновение его губ было таким чувственным, и у нее возникло ощущение, что Сэвидж не хочет торопиться. Но она была слишком голодна... как и он.
– Мэй...
– Прошу,– взмолилась она. – Я просто хочу ощутить тебя в себе. Я так
Он застонал, и Мэй почувствовала его руку между ног. Когда он прошелся по ее лону, она нетерпеливо заурчала.
Сэвидж начал ласкать ее, и она, ощутив, как удовольствие нарастает, покачала головой.
– Нет. Я хочу с тобой.
– Так и будет.
Мэй была на самом пике, когда его рука исчезла... и она ощутила округлую головку там, где больше всего хотела.
– Я люблю тебя, – выдохнула Мэй.
Сэвидж опустил голову к изгибу ее шеи и повторил слова, которые она никогда не устанет слышать. А потом он подался бедрами вперед, и Мэй ощутила короткую вспышку боли... о которой забыла почти мгновенно, когда невероятное чувство наполненности и растяжения перебросило ее за грань оргазма, вызывая слезы на глазах.
И кончая, она шептала имя своего любимого, ногтями оставляла росчерки на его спине, выгибалась к нему всем телом.
И он вторил ей, присоединяюсь к Мэй в ее удовольствии.
Это было так красиво, так идеально, что она заплакала.
От счастья.
Глава 65
– Причина не установлена, – заявил мужской голос.
– Они определили место возгорания?
– Нет. Но пожарный инспектор приедет для повторного осмотра.
– Так странно. Свидетели утверждают, что дом вспыхнул разом как спичка.
Раздался хруст под ботинками. Хлопок автомобильной двери. И еще один. И, наконец, две машины проехали по завалам и вырулили на улицу.
Тишина. Ну, не совсем. Что–то капало, вода в разных местах, словно шел дождь. И потом в фокус попали звуки из соседних домов: люди принимающие душ, ТВ с утренними новостями, родители, криком торопившие своих детей, подъезжающий автобус.
Предрассветные часы в этом мерзотном скучнейшем районе для среднего класса, и был в этом времени суток единственный плюс – темнота.
Демон Девина восстала из горы пепла. Посмотрев на себя, она тряхнула головой. Она представляла собой голую плоть и кости. В прямом смысле...
– О, да заткнись, – рявкнула она. – Знаю, что мне нужно в душ, и, кстати, это твоя вина.
Девина посмотрела на груду горелого дерьма возле себя.
– Знаешь, порой ты играешь жестко, чтобы добиться желаемого, но я нужна тебе. Без меня ты – ничто.
В грудь полетела сырая сажа, когда Книга откинула свою обложку. Потом страницы злобно зашелестели, но Девине было плевать.
– Нахрен, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Мне следует оставить тебя здесь, и ты это понимаешь. Они снесут
Когда секция страниц вертикально зависла в воздухе, Девина охнула:
– Ты мне средний палец показываешь? Серьезно?! Какое хамство!
Пытаясь выбраться из завалов, она поскользнулась и ухватилась за тлеющую балку. Но, в конечном итоге, сумела выползти из пепла на опаленный газон. Встряхнувшись, Девина печальным глазом осмотрела мясо своей плоти.
Понадобится какое–то время, чтобы набраться сил. И вернуть внешность.
– Плевать. – Она зашагала прочь, внезапно осознав, что ее сильно трясет. – Черт подери.
Ей нужно вернуться в свое логово.
И на этой ноте, она открыла разлом в реальности, перед ней предстал ее родной дом, в который ей просто нужно было шагнуть, переступить одной ногой.
Жалобный скулеж заставил ее повернуть голову к месту пожара. Скулеж повторился.
– Не знаю, с чего мне вести себя лучше. Ты не уважаешь меня. Ты вечно исчезаешь.
Хныканье.
Закатив глаза, Девина собиралась уже уйти, оставив Книгу, как перед глазами возник образ той женщины, рыдающей над грудью мертвого мужчины.
Выругавшись, Девина пробилась сквозь развалины после пожара.
– Тебе же лучше извиниться. – Наклонившись, она бросила на Книгу взгляд, полный злости. – И за то, что я заберу тебя с собой? Ты сделаешь мне одолжение. Ты в долгу передо мной.
Выхватив Книгу из мусора, Девина направилась к разлому в реальности.
Она ждала свою истинную любовь.
И эта горстка пергамента даст ей ее, а то худо будет.
Эпилог
– Я не понимаю... не понимаю, как такое возможно.
У Сэвиджа возникла мысль, что он постоянно повторяет эту фразу. С тех самых пор как он повесил телефон в коттедже и уставился поверх кухонного стола на Мэй.
– Я не понимаю...
Хорошо, что его женщина села за руль его подержанной тачки.
Пытаясь взять себя под контроль, Сэвидж обхватил руку Мэй, вытянув ее между сиденьями его развалюхи, и снова оценил ситуацию свежим взглядом: звонит телефон. Это Мердер. Он говорит, что им нужно что–то обсудить.
Иииии сразу после этого поезд сошел с рельсов нормальности. А это, учитывая последние сутки, говорило о многом.
– ... как такое возможно. – Он посмотрел на Мэй. – Слава Богу, ты со мной. Я бы не справился без тебя. Ты знаешь, куда ехать?
Мэй посмотрела на него с улыбкой.
– Да. Здесь недалеко.
– Ладно. Хорошо.
Сэвидж проглотил слюну сквозь сжатое горло и попытался отвлечься. И, хэй, хотя бы последнее вызвало у него улыбку. Они с Мэй занимались любовью весь день в их большой скрипучей кровати, изучали друг друга, любили друг друга, и, наконец, после близости забылись сном. Это был лучший день в его жизни.