Обноженный
Шрифт:
Я несколько переоценил неспособность стрелков к апоплексическому удару. При виде моего изделия Аким изобразил цветом лица — «закат в пампасах». А по звукам — возвращение утопленника к жизни.
Хорошо, что я далеко стоял: судорожные движения его конечностей сразу напомнили мне профессиональную мудрость одного неоднократно орденоносного спасателя на водах:
— Прежде всего — дай утопающему по кумполу. Чтобы отключился. Ну а уж потом… по инструкции… закинув его руку через плечо…
Дед тыкал рукой в меня, в Ивашку с луком, хрипел и закатывал глаза. Пришлось
— Уважаемые мастера разрешённого убийства! Позвольте представить вам редкость невиданную! Але-ап! Лук блочный!
У меня нет слов. Для характеристики человеческого мышления, выражаемого в форме технического прогресса. Никакие рассуждения о последовательности, разумности, логичности, осмысленности… человеческой мыслительной деятельности не выдерживают столкновения с данным примером.
Человечество научилось делать луки примерно 64 тысячи лет назад. Всё человечество, кроме нескольких племён Австралии и Океании. За это время сотни миллионов «мыслящих» особей использовали этот инструмент. Не для игр и развлечений, а для жизненно важных занятий — добывания пропитания и войны.
От эффективности этой штуки зависели жизни людей, существование целых народов. Миллионы хомнутых сапиенсов делали луки, думали-соображали-мучались — как бы сделать получше. Вбивали массу времени, труда, смекалки и выдумки в их изготовление. Украшали их так, что луки превращались в настоящие драгоценности, в произведения искусства.
Дальневосточные кочевые народы вели длительные войны за Алашань, за доступ к качественной древесине. В Англии королевскими указами вменялось крестьянам выращивание специальных тисовых деревьев — дерево для лука требовало особого ухода, начиная с семечка.
Бездонные океаны труда, ума, чувств, душ, жизней… И никто не додумался поставить блоки на концы — на рога лука. Пока в 60-х годах 20 века какой-то американец не замёрз на дереве так, что не смог натянуть обычный лук. Замёрз и подумал.
Бздынь…
Случилось. После 64 тысяч лет.
А до этого? — А «душа не принимает».
Все необходимые материалы и элементы конструкции были и у римлян, и у китайцев. Лук, тетива, блок… Ручные арбалеты они же делали! А вот иначе собрать, совместить… Просто нужный человек с нужной головой не залез на нужное дерево в нужную погоду.
С головой, под завязку набитой либерастией в форме свободы. Начиная с самой первой из человеческих свобод: «свободы хотеть».
«Хочу. Сделать лучше».
Свободно наплевать на опыт всего человечества: «все так делают», «всё уже перепробовали», «и до нас мудрецы жили», «нет ничего нового под луной»…
Главная свобода — внутри. Там, откуда Чехов «по капле выдавливал из себя раба».
Оборотная сторона свободы — ответственность. Собственная.
Не кого-то — перед ним, не его — перед кем-то. Перед самим собой.
«Это у меня руки замёрзли. Это моя проблема — мне её и решать».
Неправда, что «права дают», неправда, что «права берут». С правами — живут. С самым главным правом — думать свободно.
Свободные мозги нашли невиданное за десятки тысячелетий(!) решение. Первый блочный лук был сделан.
Странная конструкция не осталась единичным экземпляром, одним из обширного множества технических кунштюков, бесполезных уродцев, выкидышей технического прогресса — в обществе оказалось достаточно много свободных людей… Свободных мозгами настолько, чтобы не плеваться в странное, непривычное, еретическое, противоестественное…
— Ну нельзя придумать что-то новое в области, истоптанной всем человечеством десятки тысячелетий!
— Можно.
Я, примерно, представляю как делаются открытия. Пришлось, например, заниматься эвристикой. Сам кое-что сделал. Но малопонятен следующий уровень — как делаются люди, которые делают открытия. Да не в том смысле! Не по физиологии, а по педагогике!
«Я видел дальше, потому что стоял на плечах гигантов».
Нужна дисциплинированность ума. Привычка учиться, навык думать последовательно, находить работающий ответ, проверять и перепроверять себя. Чтобы забраться «на плечи гигантов», чтобы воспринять сумму знаний, наработанную человечеством.
Нужна свобода мышления, чтобы «выкинуть» из своей головы кусочек этой «суммы знаний», чтобы осмелиться усомниться в общепринятых представлениях, чтобы «взглянуть дальше».
И нужна смелость, чтобы — «рассказать об увиденном». О своём личном опровержении общеизвестного, очевидного.
Не одно, но три свойства. Это не прогулка «по лезвию бритвы», это — «усидеть на острие шила».
С блочным луком сработала ещё одна свобода — пресловутая «свобода торговли»: если есть покупатели — производи. Производят. Десяток фирм по всему миру. И — используют. Сотни тысяч людей на разных континентах. И меня краешком зацепило.
Я никогда проявлял особенного энтузиазма насчёт «пострелять». Когда сильно давили, типа:
— Пойдёшь в секцию стрельбы!
Всегда находил повод увернуться:
— Эта… ну… я бы с радостью… да вот… уже в шахматисты… извините.
А наезжали не единожды. Как-то так получалось, что какое бы стрелковое оружие мне в руки не попадало, я, уяснив, куда надо смотреть и на что нажимать, настреливал с первого раза на первый разряд. И всё — интереса-то нет.
Прямо скажу: из танков стрелять не пришлось. А жаль: танковый биатлон в моей России самое сексуальное зрелище на нашем телевидении. Куда там какой-нибудь порнушке!
Ничто так не возбуждает современных зрелых российских женщин как вид мощного, ревущего танка, вырывающегося на полной скорости, с поднятыми вокруг водопадами, из заполненного водой рва… А от зрелища могучей машины на огневом рубеже, замершей, осторожненько поводящей стволом в поисках цели… И чётко попадающей… в нужное место…
Мда… Так вот…
Стрельбой я не интересовался. Тут однажды выросла дочь. Пошла гулять со своей компанией, забрели в кое-какое стрелковое заведение. Мальчишки, естественно, стали красоваться: