Обо мне ни слова
Шрифт:
М а л и к а. Ой, боюсь — не подниму…
В о р и с о в. Не бойтесь. Там только газета с лотерейной таблицей!
М а л и к а. Ой, а у меня три лотерейки есть!.. Можно проверить?
В о р и с о в. Можно.
М а л и к а. А ключ не дадите?
В о р и с о в. Какой ключ! Я советским людям доверяю… К себе отнесите — там и посмотрите.
Малика выходит с чемоданом.
(Один.) А говорят — от кладбищ большой доход… Интересно!
М а л и к а (входит, уныло).
В о р и с о в. Ну, ну!.. Не падайте духом. И вообще — молодая женщина, а ходите в платке, в шубе, как старуха! Не зарывайте в землю свою красоту! Покажите людям!
М а л и к а. Кому показывать-то? Покойникам? Нет никого…
В о р и с о в (галантно). Хотя бы мне, своему директору!
М а л и к а. Так холодно же. Вот посидите здесь часок — сами замерзнете. Холодно, как в могиле!
В о р и с о в. А что — не топят?
М а л и к а. Топят… Мало.
В о р и с о в. Почему?
М а л и к а (пожимая плечами). Режим экономии…
В о р и с о в. Режим экономии?.. Интересная идея… Ну, вот что, товарищ секретарша… Вас как звать?
М а л и к а. Малика.
В о р и с о в. Вот что, товарищ Малика, — пора за работу! Первым делом напишите для моих дверей красивую табличку… (Дальше он диктует.)
Малика записывает на бумажке.
Пишите: «Директор кладбища… ниже — Мерос Ворисович Ворисов… Та-ак… Еще ниже — прием в порядке живой очереди».
М а л и к а. А зачем — «Прием в порядке живой очереди»?
В о р и с о в. Потому что… (торжественно) у нас все равны!
М а л и к а. Так здесь же очереди не бывает! На этом кладбище никого не хоронят — места не осталось…
В о р и с о в. Товарищ секретарша! Почему с первой минуты вступаете в прения с вышестоящим товарищем?.. Учтите: мой принцип — железная дисциплина!
М а л и к а (испуганно). Нет, я ничего…
В о р и с о в. Тогда идите и выполняйте!.. Постойте — сначала пригласите сюда всех работников кладбища!
М а л и к а. Сюда?
В о р и с о в. Сюда!
М а л и к а. Так они же здесь не поместятся!..
В о р и с о в. Ничего — в коридоре постоят. Услышат, у меня голос хороший: я в свое время руководил ансамблем песни и пляски!..
М а л и к а. Иду, товарищ директор. (Выходит.)
В о р и с о в (один). Режим экономии… Интересная идея! Прежний директор в этом нич-чего не понимал… Но мы это упущение наверстаем, хе-хе! (Приподнимает занавеску на зеркале.) Ай молодец Ворисов! Ай да молодец!.. Такой почин подхватит вся кладбищенская общественность! (Опускает занавеску и вновь оглядывает комнату.) Ц-ц-ц… надо же понимать — экономия экономией, но на директорском кабинете экономить нельзя! Даже кресла нет — одни табуретки. Тьфу! (Пробует одну из табуреток на прочность, потом садится, осторожно раскачивается, встает.) Нет — так не пойдет. С табуретки человека столкнуть — раз плюнуть. Кресло — другое дело: в кресле держаться есть за что… О чем говорить: нету кресла — нету директора!
Слышен шум шагов. В комнату со словами «Салом алейкум», «Здравствуйте» входят т р о е или ч е т в е р о р а б о ч и х кладбища, головы еще д в у х - т р е х видны в открытую дверь.
Уважаемые могильщики и сторожа! Я ваш новый директор… Мерос Ворисович Ворисов…
Г о л о с а. Знаем, знаем. Слышали…
В о р и с о в. Я назначен сюда для того, чтобы повысить рентабельность нашего кладбища!.. Некоторые близорукие люди думают — оно исчерпало свои возможности. Сами знаете, товарищи, — это не так. Если надо, мы еще многих похороним. У нас на кладбище осталось немало скрытых резервов, и наша задача — их выявить, товарищи!.. Не забывайте, товарищи, — наше кладбище — Центральное!.. Вопросы есть?
Все молчат.
Я спрашиваю, товарищи, — вопросы есть?
Г о л о с и з к о р и д о р а. А где место взять?
В о р и с о в. Это вопрос второй, товарищи. Некоторые покойники очень широко размахнулись. Надо указать им настоящее место. Где надо — подвинем!
Г о л о с и з к о р и д о р а. Так скандал же будет!
В о р и с о в. Кто будет скандалить — покойники?
Г о л о с и з к о р и д о р а. Родственники…
В о р и с о в. Родственники — это тоже будущие покойники. Им с нами скандалить ни к чему… За работу, товарищи!
Рабочие, толпясь, молчаливо выходят из кабинета. Им навстречу пробирается Т е ш а б а й.
Йе! Тешабай! Ты здесь что делаешь?
Т е ш а б а й. Работаем, Мерос-ака.
В о р и с о в. Смотри — действительно, куда ни приду, везде мои бывшие подчиненные! Давно сюда перешел?
Т е ш а б а й. Давно, Мерос-ака. Как вы из химчистки ушли — так и я ушел. Все думал — когда мы с вами опять встретимся? Вот, слава богу, и встретились. Прямо мечта моя осуществилась! Когда прежний директор умер — кого, думаю, к нам пришлют?.. Оказывается, вас! Большая радость для коллектива, Мерос-ака! Теперь наше кладбище расцветет, как райский сад!..
В о р и с о в. Э, Тешабай, я вижу, ты тут прямо поэтом стал!
Т е ш а б а й. Приходится, Мерос-ака. Я тут сторожем работаю. Ночью на луну смотришь, розы нюхаешь…
В о р и с о в. Воров ловишь…
Т е ш а б а й. Какие воры, Мерос-ака! Самому бы не украсть — только нечего… (Понизив голос.) Тяжело, Мерос-ака… зарплата маленькая, детей много…
В о р и с о в. Э, Тешабай, я же тебя знаю, говори прямо! В чем дело? Не бойся, я старых сотрудников ценю!
Т е ш а б а й. Спасибо за доброе слово, Мерос-ака… Мерос-ака, не оставьте своими заботами бедного сторожа! Прежний директор тоже разрешал!
В о р и с о в. Да в чем дело, ты скажи!..
Т е ш а б а й. Мерос-ака, у нас на кладбище три сторожа: дневной, ночной, вечерний. Один сторож — я…
В о р и с о в. А второй?
Т е ш а б а й. Второй — тоже я…
В о р и с о в. А третий?
Т е ш а б а й. Третий — тоже я…
В о р и с о в. Йе!.. А спишь когда?
Т е ш а б а й. Спать можно! Ходить тяжело…
В о р и с о в. Куда ходить?
Т е ш а б а й. Далеко…
В о р и с о в. Зачем?
Т е ш а б а й. Служба такая…