Оборот третий. Яйца Нимиры
Шрифт:
Утро действительно началось с суеты — из одежды у нас была одна оранжевая спецовка на всех, и ещё кое-какое барахло в каюте у Шарля. Худо-бедно одежда Шарля подходила только Диане — на меня она не лезла, на Фионе болталась. Разгуливать и дальше в простынях, как в мире Яичницы, мы тоже не могли. Это там наш облик никого не смущал — то есть, смущал, конечно, но не из-за одежды. С тем же успехом мы могли бы ходить голыми или в рыцарских доспехах — яйца вряд ли заметили бы разницу. А в этом мире простыни однозначно бы не проканали, поэтому утром пришлось заказывать одежду. Шмотки привёз курьер на остановку недотроллейбуса. С курьером встречалась Диана, напялившая на себя спортивный костюм, извлечённый из чемодана Шарля.
Разнообразием выбора местное население не баловали. С курьерской доставкой я получил серые штаны, вроде тех, которые выдавали на работе, хорошо хоть без логотипа автосервиса на заднице, а Диана — юбку из похожей материи, длиной чуть ниже колена. Мне пришлось подтягивать штаны ремнём, Диана, ругаясь сквозь зубы, с горем пополам приспособила к себе юбку — так, чтобы та не болталась на талии. Еще нам привезли рубашки — мне тёмно-синюю, Диане голубую, обе с белыми пуговицами, пришитыми чёрными нитками, и головные уборы — мне серую кепку, похожую на те, какие носили при социализме, а Диане — голубую косынку из той же эпохи. Увидев косынку, Диана заскрипела зубами, но повязала — Шарль сказал, что появляться на людях без головного убора в этом мире не принято.
Я до последнего подозревал, что Шарль, собака, научился таки троллингу — от ворона, не иначе, — но, когда мы с Дианой вышли на улицу, убедился, что искусственный интеллект не соврал. Люди были одеты так же, как мы — кепки, косынки, убогие штаны и юбки, с небольшими отклонениями в цветовой гамме. А сейчас, как выяснилось, у меня даже эту сиротскую одежонку отобрали.
— Вытащи обратно, — потребовал я, — похожу нестираный, ничего страшного. На тёмном не видно.
Диана нахмурилась::
— Ты что, серьёзно собрался куда-то идти в таком состоянии?
— Нет, ну что ты. Я здесь полежу, подожду, пока три дня пройдут.
Я осторожно попробовал перевернуться на бок. Спина не болела. Пошевелил ногами — вроде, никуда не отдаёт. Поставил ноги на пол.
— Шарль, — обиженно позвала Фиона, — он уйти хочет!
— Вижу, — сказал Шарль. — Раствор и уколы подействовали, и наш Костя снова чувствует себя героем.
— А ничего, что уже вечер? — спросила Диана.
— Ну, вечер, — пожал плечами. — Тем более хорошо, порядочные девушки в это время дома сидят. Сколько сейчас по местному, часов пять?
— Пять часов двенадцать минут, — сказал Шарль.
Я кивнул:
— Во, в самый раз. Пока доберусь, семь будет, — и поднялся.
— Давай, я схожу к твоей Робин? — предложила Диана, — раз уж тебе так неймётся, что до завтра подождать не можешь?
— Или я, — пискнула Фиона.
— Угу, — кивнул я. — Давайте, может, вместе сходите? Одна ей с ноги зарядит и пистолет к виску приставит, а вторая на стрёме стоять будет, хвостом махать. Вообще без палева… Нет уж. Меня Робин, по крайней мере, уже видела, испугаться не должна. Если вдруг что, я ей ещё раз права покажу. А у вас даже прав нету… Шарль, сколько у меня времени до того, как опять скрутит?
— Часов восемь. Может бы, десять. Тут сложно сказать, всё зависит от ресурса твоего организма.
— Окей, — решил я, — успею. — Подошёл к стиральной машине и вытащил из неё рубашку.
От авторов:
Гуд ньюз! Мы посоветовались и решили, что главы третьей "Сансары" будут выходить ещё и по пятницам. Потому что чё бы и нет. Сразу, как только наберём сотню лайков. Вот такие дела.
Глава 19
Диана всё-таки увязалась со мной. Сказала, что подождёт на улице и будет страховать. Как именно, я не понял, да, честно говоря, и не спрашивал. Упрёмся — разберёмся. Меня интересовало другое.
— Слушай. А этот твой Кристиан — он кто, вообще?
Мы с Дианой, озираясь по сторонам, чтобы ни на кого не напороться, вышли с пустыря, дождались калечного недотроллейбуса и сели в него. Причём, наконец-то сели в буквальном смысле — в ту сторону, куда нам было нужно, народ уже не набивался, все ехали в противоположную. Поэтому мы даже на сиденья спокойно плюхнулись.
— То есть, я помню, что подпольный хирург, а по совместительству твой бывший напарник, но можно как-то поподробнее? Всё-таки не каждый день встречаешь шестнадцатилетнего задрота, который может авторучкой насмерть заколоть и с третьего этажа сигает, как с табуретки.
— Кристиан должен был стать Творцом, — неохотно сказала Диана. И надолго замолчала.
Нехорошо так замолчала, как будто вспоминала что-то тягостное. Я уже собирался ткнуть пальцем в окно и заорать: «Смотри, дирижабль летит!» или ещё что-нибудь дурацкое, но тут Диана отмерла и проговорила:
— Я про него, на самом деле, не так уж много и знаю. Нас свели, когда я пыталась спасти отца. Папа умирал, — и отвернулась, глядя в окно.
Я уже и не рад был, что разговор завёл. Обнял Диану за плечи, попробовал встряхнуть:
— Ладно, слушай. Хрен с ним, с твоим Кристианом. Мне не очень-то и интересно, на самом деле.
Но Диана меня, кажется, не услышала. Повторила, сглотнув:
— Папа умирал. Ему нужна была сложная операция. Обратиться в клинику мы не могли, потому что… неважно. В общем, мы уже почти отчаялись, но тут один папин знакомый рассказал про Кристиана. У него была своя клиника. Но, такая… неофициальная. Операции, которые он проводил, разрешено делать только Творцам. А лицензии Творца у Криса не было. Там какая-то мутная история — он то ли бросил учёбу, то ли начал изучать что-то незаконное, и его выгнали, но, в общем, был на потоке самый талантливый студент — и пропал. А лет через десять появился не менее талантливый хирург, умеющий делать операции любого уровня сложности. Крис буквально создавал людям новые тела. В основном специализировался на пластике, и обращались к нему — понятно, кто, но папин знакомый сказал, что, возможно, он сумеет помочь и нам. Так мы познакомились. Но только было уже поздно. Кристиан сразу сказал, что в случае с папой он бессилен. Всё, что может сделать — это немного продлить папе жизнь. Мы выиграем недели две, может быть, три. Мы согласились — две недели лучше, чем ничего. Я почти всё время проводила в клинике. И когда на неё напали альянсовцы, тоже была там. Медицинский персонал Крис не держал. Он никому не доверял — не зря, как потом выяснилось. Пациентов у него было немного, и, если Крис клал кого-то в стационар, предупреждал, что при больном должен находиться родственник или другой близкий человек, который сможет помогать во время процедур. Когда напали альянсовцы, мы с Крисом и папой были в лаборатории. Альянсовцы окружили здание, бежать мы не могли. Да я бы и не стала бежать, не бросила бы папу. И Крис тоже бежать не пытался — понимал, что шансов нет. Он догадывался, что Альянс вот-вот выйдет на его след. Собирался перебазировать клинику в другой мир, но не успел. Крис схватил шприц, наполнил его каким-то препаратом и воткнул себе в плечо. Потом посмотрел на меня, разбил ещё одну ампулу и снова наполнил шприц. Я не успела спросить, что это — Крис подскочил ко мне, схватил за руку, а в следующую секунду альянсовцы выбили дверь. Крис сделал мне укол за секунду до того, как они начали стрелять. Они парализовали всех, кто находился в клинике, восемь или девять человек. Нас покидали в фургон и повезли к порталу. Я очнулась в фургоне. Чуть не заорала — показалось, что лежу в окружении мертвецов. Но Крис был наготове, он очнулся раньше меня. И, как только я зашевелилась, зажал мне рот. Уколы, которые он нам сделал, нейтрализовали парализующее вещество. А папа умер, ещё в палате. Его сердце не выдержало выстрел из парализатора. Так в одночасье мы с Крисом лишились главного, ради чего жили: он — клиники, а я — человека, которого любила больше всего на свете. Мы взломали дверь фургона и бежали. — Диана замолчала.
Я тоже молчал. Бывают такие моменты, когда даже мне сказать нечего — хотя в это, наверное, сложно поверить.
Недотроллейбус остановился, водитель пробурчал название очередной остановки.
— Выходим! — встрепенулся я.
Мы вышли.
Дальше, судя по карте, которую распечатал Шарль, нужно было пересаживаться на другой недотроллейбус, либо с полчаса идти пешком. Опыт проживания в своём мире подсказывал, что, если мы пойдём пешком — недотроллейбус нас догонит максимум через пять минут. А если останемся на остановке, он и через полчаса не придёт. Я сказал об этом Диане.