Оборотень
Шрифт:
— Ничего, по тёмному времени не разглядит никто, одевайся быстрее.
Ярик последовал совету, а незваный спаситель между тем присел на корточки возле Аси и перерезал ей горло двумя ударами. Горло Аси зашипело, как сифон.
— Вы что! — вырвалось у Ярика.
— Спокуха, жить будет, — невозмутимо проговорил мужичок. — Я ей только связки перерезал, чтоб не орала.
Он освободил рот девушки, и ту затрясло в сиплых рыданиях.
— Вот теперь, девонька, мы поговорим, — спокойный, даже ласковый голос мужичка почему-то пугал Ярика даже сильней,
— Где вторая днёвка? — спросил мужичок.
— Не знаю, — просипела вампирка.
— Не верю, — мужичок раскупорил бутылку и капнул несколько раз в вырез Асиной блузы. Девушка зашлась в шипении, выгибаясь от боли.
— Не надо! — вырвалось у Ярика.
— Почему? — неизвестный спаситель даже головы не повернул. — Ты её раньше знал?
— Да!
— Ну так теперь забудь. Она не человек уже. Нежить. Где вторая днёвка, красавица?
— Не зна-а-а-аю! — Ася кричала бы, если бы могла. Кожа на её груди пузырилась и дымилась.
— Но вы-то человек! — Ярик кое-как доковылял до него и перехватил его руку с пузырьком. Неловко перехватил: жидкость на пальцы плеснула. Он ждал боли, думал, что там кислота — но жидкость была… просто мокрой.
Мужичок отмахнулся от него, легонько двинув плечом.
— Ты, гуманист, — процедил он сквозь зубы. — Запомни: не найду вторую днёвку — погибнет ещё одна такая же девочка. И ещё одна. И ещё. Ничем не хуже этой! Я должен спасать тех, кого спасти ещё можно. А для этого приходится жертвовать теми, кого спасти уже нельзя. Я понятно говорю?
— Понятно, — Ярик снова попытался удержать его руку. — Слушайте, правда не надо. Я, когда тут… висел… я слышал, что они говорили. Вторая днёвка на Калмановке, на элеваторе заброшенном.
Мужичок смерил Ярика взглядом, повернул лицо к Асе.
— Он правду говорит?
Девушка лихорадочно закивала. Потом так и вцепилась глазами в Ярика.
— Спаси меня, Славка… — прошептала она. — Спаси!
— Поздно, — мужичок сделал быстрое движение рукой — и в грудь Аси вошел кол. Она даже охнуть не успела — рассыпалась.
Ярику почему-то вспомнилось какое-то кино про войну, где человек рассказывал про свою сожженную семью: «Дотронулся, а они рассыпались». Ему было плохо — не просто больно, а везде плохо, как будто весь мир стал этим обшарпанным подвалом с тусклой грязной лампочкой, и ничего хорошего в нем уже не произойдёт.
— Все, зачистили хату, — мужичок встал и огляделся по сторонам, потом подал Ярику руку. — Идти сможешь, боец?
— Куда? — шестерёнки в голове проворачивались с каким-то ржавым скрипом.
— Домой, куда же ещё, — подала голос мама. — Давай, сына, обопрись на Юру, он тебя довезёт. Там совсем немного пройти — и уже машина.
Юра оказался обладателем обшарпанной, но вполне строевой «шестёрки». Ярик забрался на заднее сиденье и скорчился там.
— Вы… кто? — прохрипел он.
— Ну а ты сам как думаешь? Охотник
— К… какой?
— Вот такой. На вампиров. Только постарше и поумней некоторых. Ты на кой хрен в подвал сразу сунулся? Надо было зафигачить туда пару бутылок святой воды для начала. Ну а когда на выход поперли бы, гасил бы колом. И всего делов.
Ярослав промолчал. О святой воде он не подумал, так как в Бога не верил и считал церковные обряды суевериями. Что чеснок — суеверие, мама сама ему рассказала: у вампиров просто нюх очень острый, неприятен им этот запах, и если обожраться чеснока, то вампир тебя по доброй воле не выберет, побрезгует. Но с голодухи — все равно зажмёт нос и будет пить.
Юра тронул машину с места, да так, что у «пассажира» все кости разом завопили в голос.
— Осторожнее! — возмутилась Ольга.
— Осторожнее не выйдет, у моей старушки ход такой.
— Возьмите меня с собой, — сказал Ярик.
— Что?
— Возьмите с собой на элеватор. Научите.
— Что так? — в зеркале заднего обзора Ярик увидел, как борода Юры чуть шевельнулась в ухмылке. — Понравилось, как я их завалил? Или отомстить охота за раны Игоревы, удалого Святославича?
— Нет, — честно признался Ярик. — Только вы же сами сказали: надо спасать тех, кого можно спасти.
Юра прищурился в зеркало и ничего не сказал. И только дома, закончив обрабатывать раны Ярика, вынес вердикт:
— Годишься. Пойдёшь на подстраховке. Если покажешь толк, будешь чётко выполнять команды и не выпендриваться — стану учить.
— Он Ярика всему и научил, — подытожила Ольга. — Ну, кроме того, чему Ярик сам потом научился… Он же способный, изобретательный.
Ольга уже не плакала, только пошмыгивала носом. Инга побарабанила пальцами по столу. Сам по себе этот жуткий эпизод в проработке не нуждался — во всяком случае, в Ольгиной проработке. Ярослав и этот Юра-мистер Икс закрыли его должным образом, даже с горкой. Проблема в том, что травмирующая ситуация повторялась год за годом — Ярослав выходил на смертный бой с очередной пакостью, она переживала, но он каждый раз возвращался победителем или, по меньшей мере, живым — хотя Инга подозревала, что тут никакого «или» не существует. И вдруг вчера… Нда.
— Простите… Мой вопрос может показаться вам неделикатным, но раз у нас тут сеанс…
— Почему я не попросила Юрчика меня упокоить, что ли?
Инга облегченно вздохнула.
— Ну, можно и так сказать… Какие вообще есть способы упокоить призрака?
— Первое дело, конечно, правильный церковный экзорцизм. Только есть одна штука — надо его провести над всеми останками, целиком. Если хоть одна частичка в другом месте — то изгнанный дух в то место уйдет. Ну или над самим призраком, если его в ловушку поймать, как меня эта ведьмища. Только это для призрака болезненно, Юра не захотел. Пара языческих обрядов есть, я в детали не вдавалась. Ещё способ — предать останки живому огню или текучей воде. Тоже болезненно, но быстро.