Оборотень
Шрифт:
Зинаида Михайловна, Витина соседка снизу, как обычно восседала на лавочке около входа в подъезд. Такой самопровозглашенный страж порядка и гроза мечтающих погреться в подъезде школьников. Хотя на самом деле – добрейшей души человек.
– Замерзнете же, Зинаида Михайловна! – окликнул ее Витя. – Не май месяц-то на улице, что ж Вам дома не сидится?
– Ой, батюшки, Витенька! – искренне обрадовалась она. – Вернулся-таки. Живой и здоровый. А такие слухи ходили, кошмар, чего только люди не придумают!
– Рано меня похоронили, Зинаида Михайловна, – укорил старушку Витя. – Я еще, знаете ли, пожить хочу.
– Да я-то что, я-то знавала, что с тобой все в порядке! Сережка-то твой всему двору рассказал, поди, что ты уже домой сегодня вернешься. Только не ждала я тебя так рано, вечером думала, что отпустят только.
– Не, я и так там с ума сходил от безысходности… и еще раз от безысходности, – если бы Витя остался с Ирой еще хотя бы на пару часов, то он бы точно забил на данное ей обещание и иммигрировал нелегально в Лондон.
– Ох, бедняжка, – посочувствовала Зинаида Михайловна. – Ну, ты вечером заходи, чаем тебя угощу. Я еще плюшек с маком напекла, когда ты маленький был совсем – тебе очень нравились.
– Да, я помню, – улыбнулся счастливым воспоминаниям Витя. – Я постараюсь выкроить время.
Оставив Зинаиду Михайловну дальше бдить, Витя проскользнул в подъезд и поднялся к себе на этаж. М-да, и о чем он сейчас будет с родителями разговаривать? Накинутся на него сейчас с расспросами, а ему и ответить-то нечего. Рассказать им все? Нет уж, увольте. Может быть, когда-нибудь, но точно не в этой жизни. Переминаясь с ноги на ногу около двери, Витя сам не заметил, как случайно услышал родительский диалог:
– То есть он уже окончательно решил? – Витина мама была явно чем-то очень расстроена.
– Да, – напряженно ответил ей Константин. – Он вообще не думал изначально что-то предпринимать по этому поводу. Ты сама знаешь его позицию – «моя хата с краю, ничего не знаю». Община-то и вмешалась только из-за того, что его приемный сын ну очень уж настаивал. Игорь не уточнил, почему. Но меня это, честно говоря, и не интересовало.
– Нам он точно никак не поможет? – в голосе Марии звучали некоторые нотки отчаяния. Витю это неслабо так напрягло. Какие дела его родители могут иметь с теми детьми природы? Витя никогда не слышал о том, чтобы его отец хоть как-то контактировал с Семеновым и его людьми.
– А как он поможет, Маш? – Константин также явно был не в лучшем расположении духа. – Ты сама понимаешь, что тут уже ничего нельзя сделать. У меня, конечно, есть один вариант, но для этого мне обязательно нужен кто-то из общины. Но вряд ли они без веской причины будут с нами настолько тесно сотрудничать.
– Кость, попытайся, умоляю. Иначе… Даже думать об этом не хочу.
Витя не понял ровным счетом ничего. У его семьи, как оказывается, очень серьезные проблемы. И связано это напрямую с общиной. И почему он не в курсе? Его родители никогда от него ничего не скрывали. Наверное.
«И где же я так провинился, что у меня вся жизнь кувырком пошла? Сначала оборотень кусает, теперь родители еще в какие-то проблемы умудрились ввязаться…»
Витя уже без особой уверенности позвонил в дверь. Он мог бы еще подслушать разговор родителей, но, как уже показал сегодняшний горький опыт – меньше знаешь – крепче спишь. Проблемы его родителей – это, все же, их проблемы. И если они его не посвящают, то значит, что его помощь им точно не нужна.
Он слышал, как его отец неторопливо направился открывать дверь. Щелчок щеколды, легкое поскрипывание, и Витя снова дома.
– А вот и наш герой! – обрадовался Константин.
– Да уж, герой, сто раз, – пробурчал Витя. – Идиот ко мне более применимо.
– Не хотел поднимать эту тему в больнице, но ты вроде как в ту ночь у Насти обещал остаться, разве нет?
– Пап, – Вите совершенно не хотелось вспоминать всю ту историю у нее дома. – У меня были некоторые причины уйти, все, не спрашивай, пожалуйста.
– Ну и стоило оно того? Ты мог погибнуть вообще-то!
– Не знаю уж, стоило или нет, с какой стороны посмотреть, но я жив, так что…
– Ладно, Вить, прости, просто, ты даже представить себе не можешь, через что нам с мамой пришлось пройти, когда нам Наташа позвонила и сообщила новость, что на тебя напал тот самый волк.
Вите вновь стало безумно стыдно. В больнице он еще не до конца осознавал весь ужас ситуации. А теперь, будучи с родителями наедине, он был готов чуть ли не наложить на себя руки за всю ту боль, что он причинил этим замечательным людям исключительно по своей тупости.
– Ты прости, пап, – Вите приходилось чуть ли не выдавливать из себя слова. – Я просто до сих пор, ну, поверить не могу, что жив. Что удалось отбиться. Я даже не знаю, какие слова в данной ситуации наиболее уместно подобрать…
– Сходи к маме лучше, – подмигнул Константин.
Мария стояла у плиты и явно соображала что-то вкусное на вечер. Когда Витя ее окликнул, то ее реакция его даже немного напугала. Поворачивается, бледная, того гляди за сердце схватится.
– Эй, эй, мам, ты чего? – Витя не на шутку обеспокоился.
Мария лишь кое-как сползла на стул и беспомощно заплакала. От невозможности уже что-либо изменить, Витя лишь прислонился спиной к холодильнику и медленно присел на холодный кафельный пол, держась за голову.
– Мне нет оправданий, – процедил он.
Мария все же нашла в себе силы успокоиться, подошла к Вите и села рядом с ним:
– Я так рада, что ты жив, ты даже не представляешь… Я так боялась, даже чуть в Бога верить не начала…
– Я люблю тебя, мам.
Они крепко обнялись. А еще, Витя в который раз осознал, только на этот раз уже, видимо, раз и навсегда, что ради этой женщины он горы свернет. Просто ради того, чтобы на ее лице была улыбка, а не поток слез.
Поцеловав ее в мокрую щеку, Витя, все еще стыдливо смотря в пол, нырнул к себе в комнату, где тут же включил комп. Зайдя на свою страничку, он даже не стал просматривать огромное количество сообщений, с вероятными пожеланиями скорейшего выздоровления. Первым делом он принял Ирину заявку в друзья и тут же ей отписался: