Оборотень
Шрифт:
– Глория...
– сказал Тим, приближаясь к девушке.
– Прости, Мария... Я еще не привык к твоему имени, идем отсюда.
Что-то тяжелое, смрадное носилось в воздухе, было трудно дышать, как перед надвигающейся грозой. Луна почти сползла к ним, висела над самой крышей бомбовидного дома, заглядывая желтым глазом в сад, и свет ее лился на истерзанное, бледное лицо Тима.
– О, Боже!
– произнес он, глядя на открывшуюся дверь. С крыльца спускался Юнгов, так же покачиваясь, как и Тероян. Он пошел прямо на него, размахивая кулаками, а глаза его были, как два яичных белка. Тим даже не сумел уклониться, упав на землю от второго удара. Поднявшись, он снова отлетел в сторону. Силы его были уже на исходе.
– Тим!
– крикнула Мария, и он словно бы очнулся, впитал в себя какой-то заряд энергии от ее голоса. Теперь он сам бросился на Юнгова. Они дрались жестоко, неистово, падая, поднимаясь, и вновь сталкиваясь друг с другом.
– Да когда же это кончится!
– простонала Мария, кусая губы. Тероян стоял около дерева, когда Юнгов, согнувшись, с разбега бросился на него, метя головой в живот. В самый последний момент Тероян откачнулся в сторону, и Юнгов, уже не сумев остановиться, не видя ничего вокруг, влетел головой в дерево. Именно в то место, где торчал острый сучок, вошедший в его темя. Он так и остался стоять в полусогнутом положении, с пораженным мозгом, обхватив последними, судорожными движениями ствол. Около его ног ползала Смерть-Лариса, хватаясь руками за колени мертвого брата. Она не кричала. Те звуки, которые она издавала, были настоящим звериным воем. Так мог выть и человек, полностью потерявший разум.
Луна опустилась совсем низко, прислушиваясь к этим радующим ее звукам. И свет ее теперь блестел на лезвии косы, лежащей неподалеку от Ларисы. Он словно бы приглашал безумную совершить последний акт саможертвоприношения, подталкивал ее к инструменту смерти.
Тим и Мария, не оборачиваясь, пошли к воротам. Ни он, ни она больше не в силах были смотреть на эту картину. Они шли, поддерживая друг друга, обнявшись, согревая души своей любовью, оставляя позади мрак смерти, подлость и злобу. Они уходили победителями. Они покидали Бермудский треугольник, который, как бы ни расползался по русской земле, никогда не сможет поглотить Россию.