Оборотень
Шрифт:
– Нет, Тим, - остановила его она.
– Мы были не здесь. Мы были в том домике, в теремке. А сюда я даже не заходила.
– Что ты имеешь в виду?
– сразу же насторожился Тероян.
– А то, что мне все здесь знакомо. И эта винтовая лестница наверх, и круглые стены, и чучела животных. Все. Я вспоминаю. Вот, смотри!
– она подошла к голове муфлона и взялась за левый рог, повернув его на себя. Одна из книжных полок отодвинулась и образовался проход, где слабо мерцал неоновый свет.
Глория вошла внутрь, и Тероян последовал за нею. Между наружной стеной и внутренней было полутораметровое пространство, а пол косо уходил вниз. Они спускались все ниже, обходя цилиндр по спирали, пока не оказались в подвальных помещениях. "Юнгов вырыл себе здесь целое бомбоубежище", подумал Тероян. С изумлением он шел вслед за Глорией, а она открывала одну комнату за другой. Столовая, кухня, комната, где стояла детская кроватка, а эта комната походила на операционную, с различными хирургическими инструментами, еще одна - где были развешаны резиновые маски чудовищ и монстров, на которые было страшно смотреть, словно они были живые и могли наброситься на них, просмотровая комната, где стоял видеомагнитофон и лежало множество кассет...
– Вот здесь, - сказала Глория.
– Вот здесь я стояла...
– она потерла рукой лоб, вспоминая.
– Да. Я включила видео... и...
– она нажала на кнопку. И они увидели, как камера наезжает на лицо мальчика, - это был Алеша, но уже изуродованный, обезображенный хирургической операцией, с застывшими от страха глазами, в которых таилась немая боль. Тероян выключил телевизор. Он был не в силах смотреть на это.
– В детстве родители называли его не Георгий, а Юра, - глухо произнес он.
– И так же он называл себя потом, когда знакомился с девушками. Это он был с тобой в тот день, Глория.
У Терояна было такое ощущение, будто его тело залили гипсом. Нет, свинцом. Его окунули в серную кислоту и вырвали все внутренности. Он сжал зубы так, что они затрещали.
– Не Глория, - сказала девушка.
– Нет... Сейчас. Только не Глория... Мария?
– Правильно, тебя зовут Мария, - напомнил за спиной чей-то голос. Они обернулись. На пороге стоял Юнгов, улыбался и держал в руке пистолет.
– Вот видишь, стоило тебе сюда попасть, и ты начинаешь все вспоминать. Тим мог не мучиться с тобой так долго, я бы решил твою проблему за пять минут. Скоро ты вспомнишь всю свою биографию. Только жаль, - и он тяжело вздохнул, - она тебе уже больше не понадобится. Как, впрочем, и тебе, Тим. Уж извините, вы теперь люди без будущего. Но я похороню вас с почестями, не сомневайтесь. И даже Стингер будет рыдать на ваших могилах в моем саду, за компостной кучей. Вы были все время вместе - вместе и останетесь.
– Зачем ты это делал?
– спросил Тероян, пропуская мимо ушей его болтовню.
– Помнишь, ты как-то сказал Карпатову, - он поделился со мной твоей версией, - что Квазимодо может калечить детей потому, что и у него самого какое-либо физическое отклонение. А в детстве был еще и какой-то разлад в семье, с родителями. Ты умный, Тим, ты догадался. Не учел только одного. Сам Квазимодо может быть физически абсолютно здоров. Но он может мстить за самого близкого ему человека.
– Сестра, - догадался Тероян.
– Да, Лариса, - усмехнулся Юнгов.
– Верно. Я люблю ее больше всех на свете. И как сестру, и... чего уж теперь скрывать? И как женщину. И началось это очень давно, когда мы еще были совсем юными. А родители мои хотели расстаться, ты знаешь эту историю, слышал, наверное. Они уснули в машине, наглотавшись выхлопных газов. А если бы они разошлись, смогла бы Лара пережить эту трагедию, смогла бы понять своей маленькой головкой? Но стоило лишь присоединить трубку к салону машины и включить двигатель... Так неужели ты думаешь, что я, не пощадивший своих родителей, буду испытывать снисхождение к чужим детям, да еще из благополучных семей?
– губы Юнгова дрожали, а в глазах что-то блеснуло, похожее на слезу.
– Ты сумасшедший, - произнес Тероян.
– Конечно, - согласился Юнгов.
– И ты тоже. Разве нормальный человек стал бы связываться с бредущей неизвестно куда, потерявшей память девушкой? Признаться, я не думал, что ей встретишься именно ты. Что ты остановишься, посадишь ее в машину, привезешь домой и начнешь это дурацкое расследование, чтобы вернуть ей память. Какого черта тебя занесло в тот день на проселочную дорогу? Что тебе, негде было покататься? Лечил бы свой "бадахшанский синдром" где-нибудь в Ногинске. Впрочем, наверное, действительно существует судьба, - он вздохнул.
– И существуют роковые стечения обстоятельств. А насчет безумия - так весь мир уже давно подвержен этой болезни. Но больше всего она поразила Россию.
– Ну продолжай, продолжай, - сказал Тероян, видя, что он замолчал.
– Что ж, послушайте напоследок. На этой безумной земле родится еще много монстров и чудовищ, которые расползутся по всему миру, на его же горе. Что до меня, то... Я просто немного увеличивал их число. Стерильная хирургическая операция, - ты не забыл, что я учился вместе с тобой в медицинском?
– это уже сильный шок... потом еще один шок, связанный с ужасом... Видели мою комнату смеха? У меня еще и не то есть. Но сестра моя большая мастерица... Какие только штучки она не выдумывает. Очень смертью любит наряжаться. Впечатляет, скажу я вам. Весьма. Вон, на Марию сильно подействовало. Правда, Машенька?
– Подонок, - отозвалась она.
– Ну зачем же так грубо? Я же не хамлю? Так вот, жаль, что вы уже не успеете поглядеть на театрализованное представление моей Ларисы. Ну да ладно. О чем я? Ах, дети. Дети от всего этого лишались разума. Я ведь не убивал их? Я и Марию не убил, хотя мог это сделать. Когда я понял, что она потеряла память, я просто отпустил ее на все четыре стороны, даже подбросил до проселочной дороги. Я даже не переспал с ней, так что она может на меня не обижаться и не сверкать так своими чудесными синими глазами. И шикарным платьем снабдил, поскольку свое она изорвала от страха. Вот только кармашки не проверил в этом платье, с визитками. А платьишко-то носила девушка, которая побывала у Хашиги, - Юнгов вдруг засмеялся.
– Здорово мы его кокнули, да? Ну ладно... Девушка потом пошла в склеп к Серому, ну а потом к нутриям, а платье у Серого я купил. Для Ларисы. Видишь, Машенька, сколько хозяюшек у него было. Так что носи теперь на здоровье. Впрочем, чего это я? Зачем оно тебе теперь нужно, в яме-то?
– Для тебя Серый похищал детей?
– спросил Тероян.
– Когда он, а когда и я сам, с Ларой. А здорово я тебя разыграл с телефонным звонком от Квазимодо? И Олега тоже, - Юнгов снова засмеялся, а Тероян отметил, что речь его становится какой-то бессвязной, он постоянно перескакивал с одного на другое.
– Помнишь, мы приехали к тебе играть в преферанс, а ты уже тогда нянчился с Машкой? Когда ты рассказал о ней, я почему-то тотчас же подумал, что эта девушка - та самая. Ну только такой идиот, как ты, мог на нее наткнуться! Пошел в комнату, поглядел, точно она. Потом стали эти дурацкие улики из сумочки разглядывать. Здорово же я потешался. Но нет худа без добра. Смотрю: моя фотография с оторванной головой и число на календаре. Я понял сразу - Серый хочет меня убить именно в этот день, наверное, он что-то наврал про меня Хашиги. И сорвать с него бабки.