Оборотни Аррет. Когда рушатся стены
Шрифт:
Остановившись перед котенком, присела на корточки и смахнула снег, с умилением разглядывала детально вылепленную скульптурку. Не удержавшись от соблазна, прикоснулась к выгнутой спинке, провела пальцами от ушей до кончика хвоста, затем еще раз, нащупывая сколы.
– Какое чудо, очень жаль, что тоже пострадавшее, – произнесла со вздохом и с удивлением обернулась, почувствовав от огонька концентрированную стыдливую досаду. – Адриан? Что-то не так?
– Не бери в голову. Да, скульптур по всей территории Фотербора достаточно много, я бы даже сказал – чуть ли не на каждом шагу. Именно скульптуры госпожа Фоксайр любила особенно сильно. Идем дальше?
– Ага, – бросила последний
– Много чем. Отец владел приличной долей акций нескольких крупных предприятий, почти все они принадлежат роду. То, которое было лично его, – фирма по изготовлению различных металлоконструкций - отошло нам с Ариадной. Им занимается один из младших рода по договору найма. Так же он при каждой возможности инвестировал в прибыльные проекты.
Недоуменно вздернула бровь. Что он делал? Супруг уловил мои эмоции и понял с полуслова.
– Инвестировал. Вкладывал свои личные средства в выгодные предпринимательские предложения с целью получения прибыли.
– А-а-а, теперь понятно. Получалось?
– Не сразу, но получалось, в последние годы его жизни – особенно неплохо.
– Из всего, что я слышала о твоих родителях, можно вынести – они оба упорные, разносторонние личности. Неудивительно, что вы с Рией получились такие же сильные духом, плотью и, самое главное, несмотря на то, что вам двоим пришлось пройти, не потеряли и капли своей вей… человечности. Кхм. Я знаю, вы не люди, но двуличности, согласись, так себе звучит, как и оборотничности.
– Оборотничность – мне нравится.
– Ладно, как скажешь, помещу это слово в свой личный путеводитель по оборотням.
– У тебя есть такой?
– Пока нет, но подумываю завести.
Мы подошли ближе, и я смогла наконец разглядеть на нетолстых пилястрах, поддерживающих балкончик, эм, каменных полуголых леди. Если не ошибаюсь, подобные статуи назывались кариатидами. Четыре девушки как бы стояли на постаментах, «подметая» настил под голыми ступнями набедренными повязками, сверкали обнаженной высокой грудью и поддерживали верхний выступ заведенными за голову ладонями.
– И это тоже работа твоей мамы? – изумленно уточнила.
– Ее, – со смешком ответил Адриан и предупредил: – Внутрь особняка сегодня мы не пойдем, и даже не спорь, Льяна. Осмотримся и домой. Перед возращением в Реа нужно хорошенько отдохнуть.
Возразить мне было нечего, он прав. Разочарованно лизнув нижнюю губу, кивнула:
– Не буду. В другой раз, так в другой раз. Но я не поняла – зачем тогда нужна была каска, ты же сам говорил об опасности именно дома.
– Я говорил о территориях в целом. Старые особняки и прилегающие земли не могут быть безопасными, Льяна. Пускай будет для моего спокойствия.
– Хорошо. Но и ты тогда свою нахлобучь!
Адриан закатил глаза и послушно нацепил каску под мой одобрительный кивок. Вот и чудненько.
Побродив вокруг особняка, мы прогулялись по довольно огромному, преимущественно усаженному различными деревьями парку. Меня поразило множество некогда красивых статуй и скульптур. Адриан не лукавил, когда упоминал об их многочисленности, они действительно были на каждом шагу. Правда, жалость какая: в основном разбитые или с конкретными сколами, целых же осталось совсем ничего. На тех, которые мне удалось разглядеть вблизи, имелись отчетливые следы от острых когтей, из-за чего с подозрением косилась на супруга, теперь-то его смущение мне стало понятным. Однако все же задавать какие-либо вопросы не решилась, и без того понимая, что здесь такое когда-то произошло. А уж шутить и подавно не стала.
Мы постояли у раскуроченного цветника, поглазели на покрытые льдом прудики с фонтанами. Только один из них остался цел, опустим, что немножечко понадкусанный. Услышав журчание, удивленно остановилась, вопросительно покосившись на мужа.
– Родник. Хочешь взглянуть?
Разве я могла не хотеть? Да щас.
– Спрашиваешь. Веди!
Адриан поманил за собой, и мы свернули с парковой дорожки, по пути супруг предупредил, чтобы я ступала по его следам и с них не сходила. Молча кивнула, спорить не было никакого желания, особенно когда лис такой. Слишком серьезный, по хищному напряженный, пахнет одуряющей силой. Пройдя примерно минут десять, мы вышли к каменным косым ступеням. Следуя за мужем, слышала, как журчание становилось все отчетливей. А спустившись вниз, увидела груду камней, из которых в разные стороны били тонкие струйки, образуя внизу маленькую лужицу.
– Это горячий источник, даже при самых сильных минусовых температурах не замерзнет.
– Понятно. Красиво, и таинственно как-то.
Лис промолчал, ну, и я ничего говорить больше не стала. Пока. Постояв немного и полюбовавшись на камни, хотя любовалась больше я, а еще очень хотелось попробовать воду на вкус, потрогать, чтобы убедиться – такой ли источник на самом деле горячий, или это все враки, с улыбкой обернулась на Адриана, и желание испарилось. Засунув руки в карманы, лис стоял в стороне, пустым взглядом смотрел на деревья, будто что-то вспоминая, может, счастливые фрагменты из детства, а может, нечто иное. Вклиниваться в его мысли в тот момент мне показалось кощунством. В тишине взяла его за ладонь, и мы развернулись в обратную сторону.
На этот раз мы вышли к узкой речке, чьи берега между собой соединял каменный небольшой мост. С молчаливого разрешения мужа, забралась на него и оперлась на плиты-ограждение, глянула вниз на обледенелую воду.
– Осторожнее, Льяна, – услышала предупреждение и повернулась, замечая в руках двуликого телефон. – Хочу сделать несколько снимков, ты не против?
Помотала головой, широко улыбаясь. Все что угодно, только бы в твоих заледеневших глазах снова горел жидкий огонь, вспыхивали лукавые искорки и искрилась жизнь! Адриан наставил на меня телефон, сделал несколько кадров, после чего подошел, приобнял, поменял настройки и направил камеру на нас, сильно прижал к своему боку. Вздохнув с облегчением, обвила его торс рукой и склонила к плечу голову, затем повернулась и приподнялась на носочки, целуя в подставленную щеку. В животе бабочки затрепетали, потому что мой мужчина наконец улыбался, как раньше, с долей ехидства и присущей ему хитростью. Уверена, на снимке, сто процентов, в его глазах отразились всполохи огня.
Спрятав артефакт в карман, Риан чмокнул меня в висок и проговорил:
– Мы почти все обошли. Недалеко есть еще ротонда, где мама частенько любила проводить время за чертежами или книгой, и на этом все.
– А можно ее посмотреть?
Двуликий кивнул:
– Можно. Идем. Нам как раз в сторону Нейта.
Крыша ротонды оказалась в цвет особняка. Погладив витые колонны, улыбнулась вновь наставленному на меня телефону. Сфотографировав меня, Адриан смахнул снег с каменной скамейки и, присев на нее, усадил меня к себе на колени, уткнулся носом в затылок. Лис хоть все время старательно пытался не показывать свое истинное отношение и настроение к посещению родового гнезда, но невозмутимая маска на лице на самом деле больше обнажала, чем скрывала его настоящие чувства. В довесок, как бы он ни закрывался от меня, а болезненную тяжесть, ту самую неясную мне вину и боль все равно ощущала как свою. Немного притупленную, разбавленную какой-то отчаянной надеждой, но не менее острую.