Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 2
Шрифт:
Вилль задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Н-да, такое чудище даже Геллера не изобрела бы. Психология и быт бездомной призрачной нежити-мутанта с повадками романтичного маньяка через пару лет станет основной темой научных диссертаций. А пока что…
Пока что ситуация такова. Шантэль заставил аватара выложить свои выводы касательно Белого Ключа все тому же черному человечку непонятной должности, который выслушивал исповедь о скадарских злоключениях. В ИСС последний раз был в связи с гибелью госпожи Добролюбы, соковцы не трогали его с коростеня. Но никому Вилль не описывал убийцу богослова, тем более не говорил о его возможной связи с Цирюльником и принадлежности обоих к клану кровососов, иначе самого обвинили бы в даче ложных показаний ранее, – короче, завяз
– Под «мы» вы, конечно, подразумевали не Ковен, а себя и своих сторонников.
– Естественно. За Цирюльником наверняка стоит кто-то из моих коллег, возможно, даже архимаги.
– Значит, кто-то из них может прятать его в своем доме.
– А кто мне позволит обыскать дома остальных глав Ковена? Даже старшие магистры поднимут вой, если я рискну к ним сунуться. Опять начнется балаган, какой был осенью. До рукоприкладства доходило, хорошо хоть огнешарами швыряться не начали.
– Грызетесь, когда война на пороге. Нужно собрать новый Совет и решить все вопросы разом.
– И срочно! А достоверных фактов на руках нет. – Целитель показал пустые ладони.
– Я мог бы выступить. Но вряд ли на Совет пустят того, кто, по заключению лучшего целителя империи, слетел с катушек в плену, – едко поддел Вилль.
С довольным видом архимаг откинулся в кресле:
– Вот о тебе разговор отдельный, Арвиэль. Солла Фэй – целитель и телепат. Она специализируется на тайнах подсознания. Твое поразило ее настолько, что Солла выступала на диспуте Ковена.
– Мое подсознание невозможно прочесть.
– В обычном смысле – нет. Только плавающие на поверхности яркие образы, которые Солла тщательно просеяла, расшифровала и нанизала на нитку воспоминаний, ознакомившись с тобой, твоей характеристикой и показаниями. Выступление шокировало многих.
– Чем же?
– Геллера Таннаис получила образование целителя по профилю зоомага, но все же она – лекарь, а не губитель. Мы все приносили обет непричинения вреда представителям разумных рас.
– А как же добровольцы и оплачиваемые подопытные? – Вилль нарочно умолчал о детях из многодетных семей, проданных собственными родителями, о приютских малышах и безродных нищих.
– Это совсем другое! Героическое самопожертвование во благо науки!
– Ах, та-ак… И чем вас поразило мое подсознание?
– Геллера Таннаис поступила бесчеловечно и с тобой, и со многими до тебя. Ты избежал подробностей в показаниях, но недостающее Солла прочла здесь. – Стайн коснулся пальцем виска. – К примеру, образ волчьего чучела, сжираемого молью, ассоциировался для тебя со свободой. Вот еще…
– Довольно.
– Многие, очень многие сейчас наблюдают за тобой, Арвиэль. Все больше магов склоняется к тому, что ты говоришь правду. Но, увы, пока во главе организации стоит полтора десятка равноправных людей, единодушия не будет. Мы можем только спорить и приводить аргументы для тех, кто пока держит нейтралитет. Если появятся хоть какие-то материальные факты, я настою на сборе Совета, где выступите вы с Алессой. Уверен, к вам прислушаются.
– Скверно, когда умные, сильные люди дерутся за последнее слово, а потом сомневаются в его истинности. Лидером должен быть один человек, всегда уверенный в себе и своем слове. Верно, господин Стайн?
– Ты умный парень.
– Тогда что будет значить мое слово на Совете?
– Ты знаешь легенду о Хранителях Равенны. Пока они с нами, ни один враг не войдет в ворота столицы, но беда в том, что враги родились и живут здесь давно. Война на пороге, да. Некоторые верят, что в предгрозовое время Хранители вернулись к нам во плоти – Дева и ее Волк. Не считаю нужным их разубеждать.
В восторженном изумлении Вилль едва не зааплодировал.
– Браво! Просто ёперный театр! Ловко вы раздали роли, господин Стайн. Только вот актеров забыли спросить.
– Жалеешь, что к нам приехал, да?
Аватар помолчал.
– Жалею, что Алесса приехала. Она слишком чистая для этого дерь… столичной грязи.
– И ты был чистеньким, пока в дерьме не изваляли. Ничего, скоро привыкнешь и убедишься, что в своем доме оно не пахнет.
Сомнительное удовольствие в виде шкатулки с сигаретами едва пришлось гвардейцу по карману, но Вилль сжалился над торговцем: тот разве что святые знамения не творил, продавая ее эльфу, а уж если б тот попросил трубку и кисет дешевенького самосада… Теперь шкатулка эта лежала в центре плана Равенны и прилегающих деревень с пометкой мест, где были обнаружены жертвы Цирюльника. Она отталкивала и притягивала одновременно. Вилль уже знал, что мода на сигареты пошла из Скадара, а там привилась благодаря пришельцам из параллельного мира. И зачем люди травят себя, да еще с таким удовольствием? Аватар давно привык к дыму, но чтобы добровольно пропускать смолу и копоть через собственный организм…
Впрочем, стараниями вивисекторши Таннаис какой только дряни в организме ни побывало, включая демона огня. Так что теперь о здоровье думать? Думать – только извилины путать. Так говорил Берен Грайт. Будь он рядом, и сейчас нашел бы подходящую к моменту шутку или просто подкрутил темный ус привычным жестом, покачал головой, крякнул неодобрительно: «Дурила ты, Винтерфелл! Лучше б сходил порожек песком присыпал: поутру кошка твоя на него из кринки плескала». Но туман за спиной Берена сомкнулся навсегда, следы замело снегом, а у порога его нынешнего дома в златне расцвел вереск. Раньше ушли родители и младшая сестренка, ушли, как подобает воинам-аватарам, с дымом вознесясь в Хрустальные Чертоги. Теперь брат пропал. Известий от розыскной группы больше не было, но Вилль знал, что Дан жив. Он сильный, умный, легко адаптируется в любой обстановке… Храни тебя Кружевница, брат!
Незажженная сигаретка уже пекла пальцы. Цвета крепкого кофе, почти черная, по форме она напоминала тонкое длинное веретено. И что с ней делать? В шкатулке госпожи Нэйран, которую ей кто-то когда-то зачем-то дарил (как истинный патриот, стальная дама курила только трубку), с сигаретами лежали маленькие кусачки, украшенные поделочными самоцветами [34] . В дворцовой спальне не было никаких кусачек, кроме «встроенных». Вилль отплевался горьким табаком. Ох и посмеялся бы Дан.
34
На самом деле Арвиэль купил сигариллы, а госпоже Нэйран подарили сигары, но в силу некомпетентности в вопросе табакокурения всю продукцию аватар делит на три сорта: козья ножка, трубка и сигарета.
Брат, братишка… Подтрунивал над младшеньким, когда тот грозил карой Двуликой Богини за беспутную жизнь, сколько раз пытался доказать абсурдность большей части Нерушимых Правил, и все это заканчивалось ссорой, иногда на грани драки. А ведь Дан во многом был прав. В «Слове Божием» тоже заключены Нерушимые Правила. Например, «не убей». Но что, если кто-то с огнем да мечом идет на твою семью, твоих родных и друзей, твой город? Стоять смиренной овечкой, пока собственная голова не покатится с плеч, и уповать на то, что душегубу воздастся за все на том свете? Нет, конечно. За тех, кого любишь, ты пойдешь на врага с мечом, с топором, с дрекольем; если отнимут – будешь рвать голыми руками; отрубят руки – вгрызешься зубами. Иначе сколка тебе цена как мужу, отцу, брату, другу… Вот о чем говорил Дан: о правиле исключения в любом Правиле. Теперь брата нет рядом. Пресветлой – тоже, а может, и не было никогда, и все знаки – лишь плод воображения, с детства развитого не по-аватарьи объемно. Детство… С ранних лет Вилль учился видеть знаки Саттары. Когда их нет – придумывать. Алесса в том же возрасте начала складывать слова и рисовала углем на печке первые свои картины. Ей разрешили приложить фантазию там, где хочется самой.