Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 2
Шрифт:
– …Я описал ему цель, дал понюхать след и настроил на боевой лад. Пришлось воспользоваться магией, но совсем немного, чтобы не навредить чутью. Если за три сотни лет качества расы не ухудшились, инстинкт сам приведет его к тому, кто является потенциальной угрозой для Повелительницы. Да, жестко, но что поделать, – закончил господин Стайн.
– Ты поторопился, Ревенгар, слишком рано! – «очнулась» Солла. – Он еще не окончательно оправился.
– С осени оправляется…
– Сколько еще мы должны были терпеть тварь на своей территории? – В запальчивости Рубин Аск повысил голос.
«Вот
Видана Хрусталь все-таки обернулась. Имя не было настоящим, как и фамилия, да и родословной девушка похвастаться не могла: какой-то маг, соблазнивший бабку, какой-то берберианец, силой взявший мать…
Госпожа Фэй покачала головой:
– Я уже объясняла вам, что с ним сделали в лаборатории Таннаис. Раньше в разуме мальчика сосуществовали эльфийские мировоззрения, принципы аватар и волчьи инстинкты, а руководило ими собственное «я» Арвиэля. Завладев его телом, шедхе пытался уничтожить его как личность: загнал в угол, превратив в того малыша с побережья, застрявшего на границе смерти и жизни, а уходя, попытался прихватить с собой в небытие. Если бы Тай-Линн не оказалась рядом, Арвиэль просто сошел бы с ума. Он цеплялся за нее как за соломинку в надежде когда-нибудь выкарабкаться на твердую почву и стать собой прежним. Аватар окреп, когда Арвиэля пытались сломать в Эс О Ка: он продержался только за счет принципов и долга перед Повелителем. То обстоятельство, что Тай-Линн оказалась Повелительницей, отрезало надежду на будущее. Проще было стать верным своей хозяйке защитником, нежели гвардейцем, безнадежно влюбленным в принцессу. Юноша из Северинга добровольно похоронил сам себя, позволив аватару занять место ведущей личности.
– Вот именно. И я его осадил, – проворчал Стайн.
– Грубо, Ревенгар. Нужно было мне самой с ним побеседовать. Нерушимые Правила Саттары – последнее, что оставалось у аватара, и без них жизнь может потерять для него смысл.
– Когда он уходил от меня, был готов рыть носом землю.
– Да, Арвиэль сейчас готов на все, чтобы защитить свою… – Солла Фэй замялась, подбирая верное слово, – …любимую, но будет ли осторожен сам? Сейчас, когда его мир рухнул?
– А как же видения Даны? А предсказание святого Иалина Отшельника? Если аватар погибнет, то сколка цена драконьим пророчествам!
– Пророчества абстрактны, Руби. А я видела девушку с мечом в руке, с подвязанными косынкой волосами, и рядом – крылатого волка.
– И что, в империи много крылатых волков, готовых встать на защиту Равенны?!
– Будущее может измениться в одночасье, – отвечала провидица. – Мои сны трактуются неоднозначно. Сегодня ночью я видела волка с огненной гривой. Он прошел мимо меня, оставляя за собой следы из пепла, и не обернулся, когда я его окликнула.
– Дурное знамение! – Всегда аккуратная госпожа Фэй так разволновалась, что убрала атлас на полку с кулинарными рецептами. – Проследить за Арвиэлем?
– Можно, – кивнула девушка, – только это бессмысленно. Если аватар встал на след, он уйдет от тех, кто идет по его собственному. Он сам охотник, а не охотничий пес.
– И все-таки проследим, – решил Стайн. – Для его же безопасности.
– Ты сказал ему, что это – нежить, Ревенгар?
– Да.
– Но мы в этом не уверены…
– Оно ведет себя, как нежить, и боится серебра! – Остальные молчали. Ревенгар Стайн грохнул кулаком по столу. – Ну что вы так смотрите?! Хотите сказать, я его на смерть отправил?!
Глава 17
Сухой легкий иней заструился вниз, теряясь в белой шерсти крылатого зверя. Дремлющий под сосной волк повел ухом, прислушиваясь к отрывистому граю, уже слишком далекому – не догнать: добыча коротала ночь как раз над головой хищника, но он ворону проворонил. Если бы аватар знал, что в другой, прошлой жизни сочинял байки и басни, то посмеялся бы над каламбуром. Но волк мало что помнил и шутить не умел.
Сегодняшний день пах славно: чистым небом и слабым ветерком, что не топорщит шерсть, леденя кожу, зато струйками-жгутиками тянется к ноздрям, манит голодного хищника горячим мясом. Волк поднялся, лизнул вытянутую вперед заднюю лапу и потрусил на запах еды, прихрамывая и стараясь не задевать больным крылом пеньки и ветки.
Мясо принадлежало некрупному рыжему зверю с кисточками на длинных ушах. Рыжик уволок добычу в балку, где решил спрятать в вывороченное корневище, похожее на раззявленную пасть диковинной твари, но густой сладкий пар, курящийся над тушей, с головой выдавал и схрон и охотника. Волк не знал, что рысь называется рысью, но откуда-то помнил: таких зверей есть нельзя. Почему? Да вроде бы у кого-то из его стаи самка смахивала на эту, по крайней мере, пахла похоже.
В общем, внутреннее табу запретило съесть кошку, но насчет того, чтобы забрать у нее добычу, не возражало.
– Эй ты, корнохвостый зверь с большими ушами, не прячь пищу далеко! Оставь, я поем и сам потом спрячу! – вполне дружелюбно прорычал-окликнул рыжика волк, спускаясь по крутоватому склону. Раны сильно болели, и ссориться с тем, у кого тоже есть клыки и когти, было как-то не с лапы.
– Щщща-аз! – обернувшись и раздраженно дернув хвостом-обрубком, шикнул зверь, которого нельзя съесть. – Кышшш!
Но, несмотря на воинственный вид, зверь явно боялся волка. Запах еды просто сводил с ума, в пустом желудке тоскливо подвывало, и аватар решил отставить церемонии: набычил голову и показал клыки.
– А ну-ка убирайся подобру-поздорову, пока я тебя в придачу к хвосту еще и на голову не укоротил для симметрии!
Рысь ушла восвояси, напоследок бросив через плечо презрительное:
– Хххам!
Волку было плевать, что там думает о нем куцый неудачник: он наконец-то мог поесть. С того момента, как аватар убежал от Своей, дважды восходило Волчье Солнце, и за это время ничего съедобного, кроме снега, на клык не попалось. Теперь белый зверь глотал парное мясо, не жуя, и вместе с чужой теплой кровью наполнялась силой его собственная, разгоняла дар по капиллярам, залечивая раны. Увы, пиршество продлилось недолго: запах дичи почуял шатун, и на сей раз волку пришлось уступить более сильному конкуренту.