Оборотни
Шрифт:
— Дело закрыто, — бросил Гарсиа. — Забудь об этом, парень.
Гарсиа вступил в дело и принялся бить наркоманку. Он сгреб ее за ирокез и ударил головой о капот. Ее воинственный пыл угас. Скочмен накинул пластиковое лассо с храповиком на запястья правонарушительницы и туго затянул его. Разрезать его можно будет только специальными ножницами.
«Какой-то заметавший следы полицейский, должно быть, разрезал наручники на Обрегон-стрит. Они были одноразовые, поэтому их просто выкинули».
Дружок наркоманки стоял в сторонке, он был удивлен, но не шокирован. Похоже, он находил
— В самый раз для клиники, — заметил Гарсиа, когда она скатилась в канаву, заваленную выдавленными контейнерами из-под зонка, остатками еды на вынос из «Маклиттера» и пустыми коробками.
Скочмен помог девушке подняться и утер ей рот.
Бойфренд засмеялся и потрусил прочь, перебираясь вместе с дружками в очередной клуб. В какую-нибудь из ночей это уже он будет пускать розовые пузыри на тротуаре.
«Зачем было полицейским срезать наручники? Потому, что наручникиозначает полицейские?»
Копы покрывают копов, это было первое, что Стюарт узнал за время патрулирования: Скочмен отвлекал его, пока Гарсиа глотал «колеса». Гарсиа прав: он не должен думать об этом, это значит только зря голову ломать.
Подъехала «скорая помощь». Наркоманы считались чем-то средним между преступниками и жертвами и имели право на гарантированную медицинскую помощь. Фельдшер, парень-китаец в темном комбинезоне, спрыгнул на тротуар.
— Почему такая маскировка? — спросил Стюарт.
— В белом становишься слишком удобной мишенью, — ответил фельдшер.
Гарсиа помог ему погрузить наркоманку в кузов. Скочмен закинул следом ее белую трость и темные очки.
Когда «скорая» завернула за угол, Стюарт заметил, что эта машина той же модели, что и фургон с Обрегон-стрит, только в камуфляжной полосатой раскраске, а не тускло-черная.
Охранник — борец сумо глянул в небо, устало опустив плечи под тяжестью бронежилета.
— В Джунглях в полнолуние всегда так, — сказал он. — Оно действует на их гнилые мозги. Лунный свет, он как наркотик.
— Ты чего там притих, Стью? В чем дело?
Стюарт задумался. Он ничего не мог с собой поделать; мысленно он все пытался увязать все факты в один ряд. Та картинка, что, похоже, получалась у него в голове, выглядела ужасно, но остановиться он никак не мог и продолжал раскладывать недостающие кусочки мозаики по местам.
Они ехали по хорошо освещенной улице. Здесь находились клубы и ночные магазины. И тут и там прогуливались пешеходы, лавируя между машинами.
Плакат с именами пропавших без вести в Лос-Анджелесе. Полицейские наручники на парне из клана Калдиарри. Гараж, битком набитый мертвыми наркоторговцами. Закрытое расследование. Фургон, такой черный, что совершенно растворяется в ночи.
Из темноты донеслись выстрелы. Гарсиа вздрогнул.
Всякий раз, как Стюарт включал в отеле телевизор, шеф полиции Рюи говорил о войне наркотикам. Рюи напоминал
147
Гомес Аддамс — главный персонаж популярного пародийно-готического сериала «Семейка Аддамсов». — Прим. пер.
Стюарт мысленно уже окрестил эти спецподразделения. Командой Смерти.
— Чертовы Джунгли! — ругнулся Скочмен, ударив по тормозам.
Посреди улицы, подобно баррикаде, торчал перевернутый автомобиль. Два подростка с пистолетами скорчились позади него, ведя перестрелку с кем-то засевшим на низкой плоской крыше.
Пуля угодила прямо в армированное ветровое стекло, но пробить его не смогла. Стреляли с крыши.
— Я им все мозги повышибаю! — проворчал Скочмен, вынимая из зажима помповое ружье.
Он выскочил из машины, низко пригнулся и метнулся через улицу. Гарсиа по рации запрашивал помощь.
Скочмен выпрямился и выстрелил по крыше, ни в кого особенно не целясь.
Гарсиа окончил вызов:
— На этот раз, парень, сиди тут. Голливуд не может позволить себе потерять тебя. Ему нужны все таланты, какие только он может заполучить.
Гарсиа вытащил свой кольт «питон» и выскользнул через боковую дверь.
Гарсиа и Скочмен не возвращались. Стюарт слышал выстрелы, крики и звуки сирены. Рация в патрульной машине потрескивала, но никаких сообщений не было. Он ерзал на скрипучем сиденье и думал о пропавших без вести, вспоминая, как пастельно-удушливый газ обволакивал протестующих женщин на Миллениум-плаза.
Если по каким-то недоступным Стюарту соображениям вы хотитеиметь Миллениум-плаза, вы должны иметь и Джунгли тоже. Так уж устроен город. Все эти люди на вечеринке у Мулдона Пеца стоят на спинах и головах уличного отребья, кидающегося врассыпную, едва начнется стрельба. Если Пец только сунулся бы к этим бунтовщикам, пусть даже волоча с собой свой драгоценный уравнитель, он бы и семи секунд не прожил, как кто-нибудь взял бы на мушку его ничем не защищенную башку и оборвал его последнюю хохму. И Стюарт Финн не обманывал себя, будто он лучше приспособлен к выживанию в этом Городе Дарвина.
Улица была теперь пуста, словно ее перегородили для киносъемки. Перестрелка ушла куда-то дальше. Гарсиа и Скочмен, должно быть, пустились в погоню. Все остальные благоразумно решили убраться подальше.
Стюарт уже набрался достаточно впечатлений для сценария, и ему хотелось домой. Он может работать в Бате и пересылать страницы в «Нью фронтир» по факсу. Там городской совет, возможно, и бывал недоволен лишними расходами на полицию, но даже самые фанатично настроенные не предлагали согнать всех преступников в одно место и всадить им по пуле между глаз.