Оборотни
Шрифт:
Он обхватил ее руками, погрузил их в покой ее теплоты и нежности. Они начали засыпать.
— Спокойной ночи, принцесса.
— Спокойной ночи, ушлый парень, — ответила она мягко и в полусне.
— Я люблю вас.
— Я люблю вас тоже.
— Вы что-нибудь слышали? — спросил он ее.
— Что? — ответила она, не открывая глаз.
— Я сейчас вернусь, — сказал он и выскочил из постели. Он надел штаны, водолазку и ботинки. Ничто не нарушало тишины отеля, но
Что такое, Маркус, что происходит?
— Куда вы? — спросила она, стараясь проснуться, не понимая, зачем он достает из кобуры браунинг.
— Проверю, все ли в порядке. Сейчас вернусь.
Выскочив из номера, он осмотрел коридор. Пусто.
Тогда он поднялся по запасной лестнице на следующий этаж и подошел к двери Гуденаха. Тишина. Из-под двери была видна полоска света. Но ведь они выключили свет, когда уходили от Гуденаха. Он схватился за ручку и надавил. Дверь изнутри не была закрыта, и он осторожно ступил через порог, держа наготове браунинг.
Это было точное повторение первого убийства, столь же ужасное в своих подробностях.
Обнаженный Гуденах был распростерт на кровати. Кровоподтеки на горле и щеке свидетельствовали о ножевой ране. Одеяло сброшено, простыня пропитана кровью, потемневшей, сгустившейся до цвета печени. Особенно толстыми сгустками кровь запеклась по обе стороны туловища, там, где были руки.
Эдем закрыл за собой дверь, уже зная, что его ждет символика отрезанных рук. Они находились по другую сторону кровати, скрещенные наподобие свастики.
Обыскав комнату и просмотрев костюм Гуденаха, его чемодан и «дипломат», он убедился, что там не было ничего интересного или ценного, ничего, что могло бы дать какой-нибудь ключ к объяснению убийства ученого.
Через пять минут он был у себя в номере. Билли опять погрузилась в сон, пришлось ее разбудить.
— Что случилось? — спросила она.
— Нам нужно немедленно уходить.
— Почему? — спросила она все еще сонным голосом.
— Гуденах убит.
— Что? — закричала она, сразу проснувшись и сев на кровати. Одеяло сползло с плеча, обнажив ее ночную наготу.
— Вы прекрасны. — Эдем опустился на колено и поцеловал ее в левую грудь.
— Эдем! — Она зарделась, сразу вспомнив про свои сорок с лишним лет. — Ради Бога!
Он засмеялся и встал. Он забыл, что смерть не входила в повседневный распорядок ее жизни.
— Виноват. Поехали. Одевайтесь.
— Вы серьезно?
Он кивнул.
— Как же?
— Тем же способом, что и Триммлер.
— Боже! — содрогнулась она. Затем сбросила ноги с постели и поспешно оделась. Эдем подхватил свои вещи, а затем вышел в номер Билли. Когда он вернулся с ее чемоданчиком, она была уже готова, и он провел ее через запасной выход мимо спящего в своей комнате ночного дежурного на автостоянку.
Начинался снегопад, и тонкий белый покров отражал фары двух полицейских машин, подъезжавших по Йоркштрассе к отелю. В это ночное время они не пользовались сиренами.
Эдем подтолкнул Билли за корпус «ауди», радуясь, что выбрал четырехколесный фургон «куаттро». Он отпер машину, выключил внутреннее освещение и помог ей сесть на сиденье для пассажиров. Уложив две сумки рядом, он забрался в машину и закрыл за собой дверцу.
— Пригнуться! — распорядился он, когда первая полицейская машина остановилась у «Куротеля» и ее фары осветили стоянку для автомашин. Из нее вылезли двое полицейских и подождали еще двоих из второй; собравшись вместе, четыре офицера вошли в отель.
— Почему бы вам не доложить сразу о случившемся? — спросила Билли.
— Они нам никогда не поверят. Как с Триммлером в Новом Орлеане, так и с Гуденахом здесь. А почему бы это не сделать вам? — Он увидел, что этот вопрос заставил ее на мгновение задуматься, задуматься о нем.
— Не глупите. Я же была с вами.
Она не ответила по существу, и Эдем понял, что она отчаянно пытается поверить ему.
— Это не я. В противном случае, зачем бы я стал вызывать полицию. Поехали, любимая. Это называется западней.
— Вы хотите сказать, что уже привыкли ко мне?
— Я хочу сказать, что у нас все в порядке.
Он включил мотор и вывел «ауди» со стоянки для автомашин на Йоркштрассе и дальше к пригородам Нордхаузена. Он ехал другой стороной дороги, старясь попадать в след полицейских машин, чтобы не оставлять собственного.
Было два часа ночи.
До Дрездена предстояла длительная поездка.
Снег продолжал падать, а «куаттро» прокладывал себе путь к той неизвестности, которую они искали, сколь бы ужасными ни оказались события, ожидавшие их в конце путешествия.
66, Воксхолл-Бридж-Роуд
Лондон
Можно было сразу сказать, что никакие осмотры здесь не желательны. Металлические решетки на окнах и за дверьми четырехэтажного серого здания предназначались для защиты от ненужных посетителей. И в приемной не было ни души, но если бы вошел сюда незнакомец, то оказался бы в компании джентльмена в голубом костюме, с дружелюбной улыбкой на лице и с характерным выступом под пиджаком.
Крыша пестрела антеннами всех размеров и очертаний, настроенных на разнообразные радиосигналы и на различную длину волн. Это было здание, насыщенное секретами, часть британской военной разведки, но не связанная с челтенхэмской «GCHQ», а служившая лишь для самых тайных радиопередач.