Обратимость
Шрифт:
Неожиданно я чувствую себя такой маленькой, такой простой по сравнению с ним. Сколько еще секретов таит в себе Рувер? Как много он еще позволит мне о себе узнать? Все мы бежим от прошлого. Возможно, Рувер убежал слишком далеко, и в этом побеге потерял всякую веру в себя и в свои чувства. Но ничто не изменит его врожденной, как бы это абсурдно не звучало, доброты. Парень, представший передо мной в образе наглого циника, на самом деле оказался чутким и разумным человеком.
Чувствую, как внутри что-то загорается. Не понимаю, что это, но ощущение странное. Всепоглощающее. И жутко горячее. Мне вдруг становится так тесно в этой ванне, в этой
Неосознанно отодвигаю край шторки. Я знаю, парень не увидит ничего лишнего, поэтому спокойно кладу подбородок на бортик. Рувер сидит на полу, облокачиваясь спиной о ванну. Заметив меня, он оборачивается и замирает. Я тоже не могу пошевелиться.
– Почему ты решил отключить чувства? – едва слышно спрашиваю я и пожимаю мокрыми плечами. – Это же неправильно. – Особенно учитывая то, что у него не особо-то и получилось. Частично отказавшись от эмоций, он не избавился от боли, а лишь стал одиноким.
– Так проще. И безопаснее.
– Ты знаешь, это неправда.
– Я лишь знаю, что нам лучше держаться друг от друга подальше.
– Почему?
В моей груди растет странный комок из ощущений, он постанывает, тянется, рвется, болит, воет. Но когда Рувер неожиданно приподнимает руку и касается ладонью моего лица, этот комок взрывается. На миллиарды частиц. Я замираю, чувствую, как пальцы парня двигаются выше, как они заправляют за ухо выбившийся локон волос, как они аккуратно поглаживают мой подбородок, и не могу вздохнуть. Не могу даже моргнуть.
– Потому что это перерастет в нечто большее, - наконец, отвечает Рувер. Он так близко, что у меня кружится голова. – А затем, когда все разрушится, когда между нами встанет реальность – мы сломаемся и никогда больше не сможет жить, как прежде.
– Ты не можешь знать, - не понимаю, что говорю. Лучше бы просто замолчать, просто вернуться в то время, когда голос Рувера не заставлял каждую клеточку моего тела самовозгораться, но слова сами срываются с языка. Мне почему-то не хочется молчать, не хочется соглашаться с ним. И пусть здравый смысл воет где-то вдалеке, пусть разум считает мой выбор неправильным, сердце подсказывать отвечать, и я отвечаю.
Однако Рувер неожиданно опускает руку. Он отворачивается, стискивает зубы, и я замечаю, как на щеках выделяются очертания его острых скул.
– Посмотри на себя, - внезапно жестоко отрезает он и усмехается, - ты уже слабая, уже уязвимая. И ты считаешь, испытывать ко мне что-то правильно?
Его грубость сбивает с толку. Я покрываюсь краской, смущаюсь и непроизвольно отодвигаюсь назад: зачем он так? Мне вдруг становится дико больно. Словно кольнули чем-то острым куда-то внутрь.
– Тебя всегда так легко отвлечь?
– Что?
– Десять минут назад ты и видеть меня не хотела. А сейчас… - В моих глазах наверно что-то вспыхивает, потому что Рувер не продолжает мысль. Он вновь стискивает зубы, поднимается с пола, отрезает, - чай уже остыл, - и уходит.
А я, задернув шторку, резко погружаюсь под воду и рычу, что есть мощи. Если и могло произойти что-то более ужасное – оно произошло. Я попыталась открыться чужому человеку, а он лишь нагло воспользовался этим и выставил меня полной идиоткой. Может, я все-таки ошибалась, и в Рувере, действительно, нет ничего человечного?
Я вылажу из ванной, обворачиваюсь полотенцем и неуверенно присаживаюсь на край бортика. Щека до сих пор горит после прикосновений Рувера, и я задаюсь вопросом: почему вообще чувствую то, что чувствую, почему в груди что-то колит? Сейчас явно не то время, когда стоит испытывать к кому-то привязанность. Но с другой стороны, если не за это – тогда за что вообще держаться?
ГЛАВА ДЕВЯТЬ. МЕЛЛИ ФЛЕР.
Саша предлагает сымитировать ловушку. Привлечь внимания венаторов, а затем попробовать с ними договориться. Я считаю данный план полным безумием, а Рита внезапно его поддерживает. Несколько долгих, вечных минут я стараюсь переубедить шатенку, переубедить брата, потому что, действительно, воспринимаю эту попытку, как попытку самоубийства. Нам ведь даже внимания привлекать не надо! Аспид и так у нас на хвосте. Стоит лишь отойти в сторону, как тут же окажешься в крепких тисках этих змей. Так зачем же намерено искать с ними встречи? Или, хотя бы, зачем устраивать ловушку? Ловушку для кого? Для венаторов, или для Риты, которая согласилась стать куском мяса? Вздор, какой вздор! В конце концов, я просто ухожу в зал, ем пиццу, беспощадно проглатывая по полкуска за раз, и изредка слышу, как Саша восторженно описывает свой гениальный план: мол, мы будем поблизости, а ты, Ритка, просто постой одна посреди улицы, подожди, пока тебя прибьют, и не рыпайся. Ох, когда они успели подружиться? Ведь еще вчера собирались разодрать друг друга в клочья.
Спустя пару часов шатенка приземляется рядом со мной. Она отдирает от пиццы остывший кусок и говорит:
– Тебе план не понравился.
Хорошо, что это не вопрос. А то оказалось бы, что мое демонстративное перемещение в другую комнату было бессмысленным.
– Конечно, нет. Вы сошли с ума.
– Ты же сама хотела рискнуть.
Вздохнув, спрашиваю:
– Вдруг венаторов будет слишком много?
– Вы будете рядом.
– Но мы ничего не умеем, - горячо восклицаю я и придвигаюсь ближе к шатенке. – Ты уверена, что можешь на нас положиться?
– Аня, успокойся. Ты быстро учишься, а Рувер отлично подготовлен. Он не просто ускоряет время, он ускоряет любое движение. У него ведь четвертая степень.
– Четвертая степень?
– Да. Венаторы охотятся за ним с рождения. Но им еще ни разу не удавалось его схватить. В Аспиде даже есть список для таких ребят, как он. В нем каждый подлежит скорейшему и немедленному уничтожению.
– Ты так говоришь, будто он неуловим.
– Возможно. В любом случае, прозвище «Рувер» ему дали сами венаторы. Вот и пойми их: сначала пытаются убить нас, а потом привязываются к нам и дают клички, как домашним животным. Кстати, - вдруг восклицает она, - тебе бы поговорить с Рувером об обороне, ведь ядро ваших способностей идентично.
Вспоминаю последний разговор с «немецкой речкой» и хмурюсь: ни за что. Лучше умру от руки венатора, чем вновь почувствую себя ненормальной дурой.
– Есть еще одна вещь, - загадочно говорит Рита. Откусывает пиццу и улыбается, - но это приходит со временем.
– Что именно?
– Индивидуальная способность. Она не относится к управлению временем. Скорее – это просто защитный механизм, формирующийся в нашем мозге и реализуемый в качестве новой силы. Я знала девушку, способную читать мысли. Представляешь?