Обратная сторона космонавтики
Шрифт:
Если вы случайно наткнетесь на корпус № 993 Эллингтонского аэропорта, обязательно загляните внутрь. Табличка на фасаде этого здания настолько нелепая и легко запоминающаяся, что ее использовали даже актеры труппы «Монти Пайтон» в скетче «Министерство глупых походок». Надпись на табличке гласит: «Офис пониженной гравитации». И хотя я знаю, что находится внутри, но не могу отказать себе в удовольствии закрыть на мгновение глаза и вообразить плавающие по воздуху кофеварки и разлетающихся, словно бумажные самолетики, секретарей. Или, что еще лучше, организацию, которая не занимается ничем серьезным.
В действительности же офис пониженной гравитации курирует программы, в которых студенты и школьники соревнуются за право поучаствовать в исследовательском проекте НАСА в невесомости во время параболического полета на транспортном реактивном самолете C-9 [18]
Я немного опоздала, и инструктаж по технике безопасности уже начался. В списке я значусь как журналист от команды Университета науки и технологии штата Миссури, занимающейся изучением сварки в условиях невесомости и пониженной гравитации. (Термин «пониженная гравитация» употребляется для описания, скажем, притяжения на Луне, где эта сила составляет лишь шестую часть земной, или на Марсе — там гравитация в три раза слабее. НАСА, к слову сказать, уже давно мечтает о возможности сварки на Луне и на Марсе.)
18
Буквально несколько месяцев спустя я посетила одно из таких мероприятий. Полеты проходили под эгидой корпорации «Зиро Джи» («Нулевая тяжесть»), которая использует самолеты «Боинг-727». Многие называют эту марку «рвотной кометой», что НАСА очень не нравится. Поэтому нас вежливо попросили называть ее «чудом невесомости» (отчего тошнить стало еще сильнее).
Инструктор по технике безопасности, высокая женщина с прямыми каштановыми волосами и в блузке для беременных, указывает пальцем на крыло самолета «С-9», который стоит в центре ангара, где мы и должны были встретиться. Она говорит об официально зафиксированных случаях того, как взрослых мужчин затягивало в пусковой механизм двигателя с расстояния почти в два метра. [19] Это же написано и в справочнике, правда, там авторы используют слово «заглотил», будто самолет сыграл в этих несчастных случаях свою зловещую роль.
19
Как-то я упомянула об этом в разговоре с охранником авиакомпании «Oregon Air». Он ответил, что такая же история приключилась с одним его знакомым: «Я видел фотографии, — сказал он мне, наклонившись вперед на стуле, — парень просто вытек с другой стороны». Если вы наберете в Google «повреждения, причиненные человеку посторонними предметами», то найдете видео, на котором какого-то молодого пилота буквально затягивает в истребитель А-6 и по всему самолету разлетается поток искр, которые летчика, однако, не задевают. А потом появляется этот же парень, живой, но, правда, с перевязанной головой. Один авиационный врач объяснил мне, что единственный способ выжить в такой ситуации состоит в том, чтобы бросить вперед себя что-нибудь вроде фонарика или гаечного ключа. Что бы это ни было, оно будет раздроблено на мелкие кусочки, но остановит мотор прежде, чем в него попадет ваша голова. Один сайт даже советует приобрести специальный ремешок для очков, чтобы их тоже не засосало. Еще на сайте говорится о том, что сила тяги мотора настолько велика, что он даже может вырвать глаза. Правда, здесь они уже никаких защитных средств не предлагают.
На стене позади инструктора висит какой-то инструмент с длинной ручкой, странно напоминающий багор китобоя, использовавшийся для разгона скоплений медуз вокруг корабля. На табличке написано, что это «крюк для тел». Этот инструмент, который применяется для спасения людей, попавших под воздействие электрического тока. Из-за напряжения в мышцах рук человек не может сам отцепиться от источника убивающего его электричества. Если попытаться оторвать его руками, можно и самому стать жертвой несчастного случая, ведь ваши руки тоже уже не разомкнутся. А данное приспособление сделано из материалов, которые не проводят электричество, и с его помощью вы сможете спасти несчастного, не прикасаясь к нему руками. На той же стене висит список вещей, которые могут заставить сработать автоматические разбрызгиватели противопожарной пены. (Однажды я видела видеозапись чего-то подобного: было похоже на пенную ванну для великанов.) Процесс сварки тоже значится в этом списке.
Правил много. На полигон без средств защиты органов слуха выходить нельзя. Нельзя носить шлепанцы или сандалии. Запрещено галдеть.
После экскурсии у меня сохранилась фотография С-9, движущегося вверх по параболической траектории. Угол полета был настолько невероятным, что казалось, будто это ребенок играет в «самолетики». В тот момент все эти разговоры о противопожарной пене и закрытой обуви казались просто детским лепетом по сравнению с реальной опасностью полета на лайнере, который каким-то чудом выныривал из самоубийственного пике только затем, чтобы снова взмыть в воздух, взмыть так резко, что мотор просто затрясет от перенапряжения.
Это сочетание крайностей — будничной паранойи на земле и лихого удальства в воздухе, — кажется, наилучшим образом отражает характер наших космических полетов. Здания НАСА буквально испещрены предупреждениями о «серьезных» опасностях. Везде только и видишь: не поскользнитесь, не оступитесь, не упадите. И когда я говорю «везде», поверьте мне, так оно и есть. Даже на бумаге в кабинках туалета рядом с кафетерием Центра космических исследований им. Джонсона можно прочитать: «Дамы, не бросайте меня на пол. Из-за меня вы можете поскользнуться, оступиться и упасть!» У входов в здание отдел безопасности установил специальные автоматы, раздающие пакеты для мокрых зонтов, чтобы пол всегда был сухим. Можно подумать, что НАСА буквально атакуют легионы безнадежно неуклюжих людей вроде мистера Бина, которые непременно поскользнутся и упадут там, где капнула вода с зонта. А в местах, где коридор поворачивает под прямым углом, печатными буквами написано: «Осторожно: резкий поворот».
Хотя, возможно, именно такое пристальное внимание к маленьким неприятностям и помогает космическим агентствам справляться с поистине нешуточными угрозами взрыва, столкновения, пожара, разгерметизации. Как и война, космос подобен страшному монстру: он все равно возьмет свои жертвы, как бы хорошо вы ни подготовились ко встрече с ним. И если нам неподвластны погода или гравитация, мы можем хотя бы взять под контроль обувь наших посетителей или количество воды, которая упадет с их зонтов на наши полы.
К чести НАСА надо сказать, что параболический полет всегда проходил у них без накладок. Предшественником С-9 был самолет КС-135, который красуется сегодня на постаменте перед зданием: три метра в высоту, похожая на С-9 конструкция. Он совершил 58 тысяч полетов по параболической траектории без единого происшествия. [20] К слову сказать, в НАСА все принято было называть «происшествиями», правда, до тех пор, пока в один прекрасный день шаттл «Челленджер» не взорвался на высоте около 15 км над Атлантикой, что уже просто «происшествием» назвать никак нельзя.
20
Если бы такое «происшествие» и случилось бы, его обозначили бы типом А, поскольку оно, скорее всего, оказалось бы сопряжено с «повреждениями или болезнями с последующим летальным исходом». А происшествие в обычном значении этого слова, вроде мокрого пола, на котором может кто-нибудь поскользнуться, вообще происшествием не считается. Это — опасная ситуация. У НАСА даже есть особый бланк отчетности по таким ситуациям: форма JSC1257.
Уже шесть вечера. Студенты-инженеры ушли в ресторан без меня. Я купила немного еды на вынос и засела перед телевизором. Смотрела я канал НАСА. Дело в том, что я остановилась в отеле, расположенном буквально через дорогу от одного из зданий НАСА (где служащие с неподдельной гордостью произносили: «место для длительного пребывания при американском космодроме им. Джонсона»), и НАСА-ТВ был под первым номером. Я обожаю этот канал. Очень часто здесь показывают, что называется, «сырой» материал, только что отснятый на какой-нибудь космической станции и выпущенный в эфир. Просматривая подобные записи, можно на десять минут задуматься о солнечных батареях, послушать тишину космоса, побывать в Африке, на Атлантическом океане и Амазонке. Меня это расслабляет. Я слышала, что некоторые в НАСА считают канал скучноватым и даже были попытки сделать более яркую графику и программы, куда приходили бы знаменитые люди, но правды от этого, к счастью, меньше не стало.
Сегодня завершилось строительство нового экспериментального лабораторного модуля Японии «Кибо». Вот кадры, сделанные уже после разреза ленточек и пресс-конференций: астронавты впервые входят в новый модуль. Они, как быки, выпущенные на арену, которые мечутся от неожиданно увеличившегося пространства. Я видела уже немало документальных репортажей НАСА, но такую импульсивность встретить можно крайне редко. Там был, к примеру, парень, который перевесился через перила и, держась только одной ногой, качался, словно лодка на якоре. Или можно было видеть, как вся команда выстроилась перед камерой в два ровных ряда и стала кое-как отвечать на вопросы прессы. И если бы не плавающий шнур микрофона да парящее на уровне подбородка колье одной астронавтки, можно было и забыть, что они находились в невесомости.