Шрифт:
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
По ту сторону Мёбиуса
Лист Мёбиуса (лента Мёбиуса, петля Мёбиуса) – топологический объект, простейшая неориентируемая поверхность с краем, односторонняя при вложении в обычное трёхмерное Евклидово пространство.
Вчера в 17:30 по местному времени младший сын владельца Конфедерации Ван Клик Энтер покончил с собой, приняв смертельную дозу транквилизатора. По предварительным данным происшествие было именно
ОСТАВИТЬ СВОЙ КОММЕНТАРИЙ
Вообще зажрались богатеи, квартирочку папочка купил, машиночку купил, учиться не хотят, работать не хотят, ах, скучно им, видите ли, на белом свете…
Ремня ему хорошего надо, да и все.
Самому тебе ремня надо…
А я его понимаю, бывает, родоки так достанут, точно хоть вешайся… учись, учись, на хрена это нужно…
Да этот-то и не учился. Вот, не учился, не работал, вот и траванулся от безысходности. А ты спрашиваешь, на хрена нужно. Вот и нужно, чтобы «золотые дозы» не кололи…
Счастья своего не понимают… махнулся бы с ним не глядя, он пусть в моей квартирушке живет по программе-минимум, а я в его доме поживу…
Да с дозой переборщил, и все. У меня племянник вот так тоже поцапался там с кем-то, таблеток наглотался, чтобы успокоиться, и все, и не проснулся.
Да нет, предсмертная записка, говорят, была.
Говорят, что кур доят.
Все там будем…
Это будет завтра.
Это будет завтра, думает Ван Клик. Живо представляет себе, как запестрят заголовками газеты, как всполошится отец, вот теперь-то он попляшет, всю полицию с ног на уши поставит, а-а-а, кто моего Клика прикончил, быть не может, чтобы он сам такое сделал, мальчик золотой был.
Вот так, думает Ван Клик. Чтобы стать золотым мальчиком, надо умереть. О мертвых или хорошо, или ничего. Лучше бы наоборот было, чтобы мертвых ругай, сколько хочешь, а о живых только хорошее, – сыночек, ты у меня самый лучший. И цветами мертвых забрасывают, и с помпой по городу возят, с музыкой. Нет, чтобы живого вот так провезти, салют, музыка, славься, славься, Ван Клик величайший, и все такое.
Как же…
Щ-щас…
Меня здесь никто не понимает…
Нет, не то.
Я – холостой патрон в обойме жизни…
Тоже не то…
Наш мир слишком груб и жесток для такой личности, как я…
Опять не так…
Ван Клик сидит на последнем этаже Бизнес-Сити. Отсюда, с высоты, город кажется маленьким и жалким. Его можно закрыть ладонью. И не видеть.
Ван Клик пишет на планшетнике последнее письмо. Подбирает слова, которых нет. Кажется, сколько раз подбирал слова, проигрывал фразы – и все, и на тебе, ни одной не осталось, все разлетелись, вспугнутые смертью.
А надо писать. Завтра будет во всех газетах, все прочитают, все ужаснутся, уж Ван Клик на них посмотрит…
Ах да, уже не посмотрит… ну да.
В голове туман. В голове у Ван Клика всегда туман, Ван Клик уже не помнит, чтобы было без тумана. До сих пор не выветрился пьяный угар «Тунайта», это ночной клуб на углу Пирамидальной и Реакторной, там…
Впрочем, неважно уже, что там. Ван Клик трясет головой, пытается вытрясти флюиды интернета, оттиски сайтов, фантомы чатов и сетей. И все равно остался дурман, дурман, от которого никуда не денешься. Перед сном «Успокой», чтобы не ворочаться в постели, после сна – «Бодрячком», чтобы не шататься, как пьяная муха, среди дня – «Позитив», чтобы снять действие и того, и другого.
Интересно, у других людей тоже в голове туман? По ним как-то не скажешь. Ходят, улыбаются, пьют «Позитив», вон, как девчонка в рекламе, ее обдает грязью черный лимузин, она глотает две таблетки «Позитива», снова светит солнышко, из мерса вылезает крутой мачо, опускается перед ней на одно колено…
Ван Клик глотает еще две таблетки «Позитива». Просто так. Уже знает, что не подействует.
…покидаю этот мир, точно зная, что он никогда не станет лучше…
СОХРАНИТЬ
СООБЩЕНИЕ УСПЕШНО СОХРАНЕНО
Пожалуй, так сойдет. И картинка соответствующая, перепончатокрылый скелет на фоне полной луны.
Ван Клик смотрит вниз, на город. Отсюда город кажется маленьким, его можно закрыть ладонью.
Шприц подрагивает в руках. Пять миллилитров. Золотая доза «Успокоя». Доза, после которой не возвращаются. Почему так дрожит шприц, почему Ван Клик не может этого сделать… Вот ведь казалось бы, сколько раз себе что только не колол, дозы на грани смертельных, после которых ничего нет, даже снов, и тех не остается… Дозы, после которых просыпаешься, с во-о-оот такой головой, долго соображаешь, день это или ночь, и на какой ты планете.
А вот здесь ни в какую, шприц не слушается, не идет в вену, пляшет в руке.
Появляются первые комменты к записи.
А ты о родных подумал…
А они обо мне хоть раз подумали…
Ну тебя, захлебнешься в собственной блевотине, и все, как актриса эта, как ее там…
Ты хоть подумал, что там, дальше, уже ничего не будет, ни-че-го…
Можно подумать, здесь есть хоть что-нибудь… кроме как ничего…
Ван Клик с силой разбивает планшетник о стену. Спохватывается, делает три шага к Пирамиде в углу коридора, заказывает новый планшетник. Ждет. Ну давай же, пошевеливайся, железяка чертова…
Пляшет в руках неподатливый шприц, не слушается, ну давай же, давай… Отец рядом, за дверью, в кабинете, считает прибыли и убыли, он и не знает, что его сын…
Резкий хлопок за стеной.
Еще.
Еще.
Хлопок, похожий на выстрел, вот так же стреляют в каких-нибудь боевиках, которые Ван Клик смотрит без перерыва, когда нужно убить время. А время нужно убить всегда.
Ван Клик вздрагивает.
Шприц беззвучно падает на линолеум. Ванн Клик прислушивается, идет в конец коридора, распахивает неприметную дверь.