Обратная сторона Мебиуса
Шрифт:
Что-то происходит – настолько немыслимое, что Ван Клик думает – глюк. Вроде бы с «Позитива» никогда глюков не было, а тут на тебе. Жмет на левое веко. Глюк не исчезает, глюк все так же сидит в кресле, это отец Ван Клика, бледный, как поганка, сидит, как-то неестественно развалясь в кресле, вздрагивает всем телом в так выстрелам…
…выстрелам.
Потому что напротив отца стоит человек в странной одежде, будто вышедший из какой-то компьютерной игрушки. Целится, пускает пулю за пулей, четыре, пять, шесть,
Ван Клик жмет и жмет на правое веко. На левое. На правое. Глюк не исчезает, глюк как будто смеется над Ван Кликом. Отец сползает на пол. Мягко, как тряпичная кукла. Хочет что-то сказать Ван Клику, вместо слов изо рта вырываются кровавые хлопья, совсем как в кино.
Человек в странной одежде оборачивается. Смотрит на Ван Клика. Ван Клик только сейчас начинает понимать, что случилось. Тут должно быть страшно, только не получается страшно, действует-таки «Позитив» проклятый, действует…
А что, пишут в Сети, есть такой способ расстаться с этим грешным миром: побегите навстречу полицейскому, или охраннику, или террористу, дальше он все сам за вас сделает, вы и спасибо сказать не успеете. Только почему-то не бежится ему навстречу. И самому смешно, только что все бы отдал, чтобы уснуть и не проснуться больше, а теперь только одна мысль, только бы он меня не убил, только бы не…
Человек делает шаг. Еще. Еще. Навстречу Ван Клику. Ван Клик ищет за спиной дверь, вот черт, была же, была, куда она делась…
Человек проходит мимо Ван Клика, Ван Клик чувствует его дыхание, значит, все-таки не глюк, не глюк, такой не глюк, что дальше некуда. Проходит мимо и… исчезает.
Глюк.
Ван Клик смотрит на пиджак отца, расцвеченный красными кляксами.
Не глюк.
Ван Клик смотрит на пустоту, в которую ушел незваный гость.
Глюк.
Ван Клик смотрит на отца, хватает широкую руку, ищет пульс, которого нет.
Не глюк.
В голове у Ван Клика что-то замыкает. Сильно. Мерзко. Так бывает, когда пересидишь в Сети, переиграешь в Конфедерацию. Или так бывает, когда выходишь из клуба, и еще не настолько пьян, чтобы свалиться на заднее сиденье машины и выключиться. И нужно что-то делать, куда-то идти, и не знаешь, что и куда…
Ван Клик нашаривает в кармане «Успокой», отмеряет в шприц, не глядя, впрыскивает в вену…
Действуй, с-сука, ну давай, действуй…
Комната плывет перед глазами, падает на потолок.
– …очнулся?
– Навроде того…
Кто-то хлопает Ван Клика по щекам. Маленькая оказалась доза, даже не забылся толком, так, чуть-чуть погрузился в самого себя.
Кто-то стоит над ним, кто-то из отцовских замов, Ван Клик не знает, кто, все они как на одно лицо. Еще кто-то наклоняется над ним, Ван Клик не сразу узнает брата.
– Все в порядке, господин Пресс, – говорит зам, – очнулся.
– Тем хуже для него, – Пресс Эни Кей наклоняется, брезгливо встряхивает Ван Клика за воротник, – тебе чем отец-то мешал, а?
– Господин Пресс, вы все еще не можете оправиться от шока…
– Ну, знаете… Когда управляешь доброй половиной Конфедерации, у тебя нет времени на шок. Шок для людей моего круга – непозволительная роскошь.
– Вы подозреваете кого-то?
– Кого тут подозревать, когда это дело рук моего братца.
– Ван Клик Энтера?
– Другого брата, насколько я знаю, у меня нет.
– Но почему вы так уверены?
– Какие могут быть сомнения. Вечером захожу к отцу, он лежит мертвый, а рядом мой братец… под кайфом.
– Он признал свою вину?
– Какое там, до сих пор не может отойти от передозы. Все бормочет по какого-то человека в странных одеждах, который растаял в воздухе.
– Где он сейчас?
– Оставили под домашним арестом. До поры до времени…
– Неслыханно. Убить родного отца…
– Ну, Ван Клика тоже можно понять. Лузер, каких мало. Три раза в универ поступал, три раза вылетал. Про работу уже и не заикались… Отец ему квартиру купил, так он последнее время вообще оттуда не выходил. Сидит мордой в комп, и все.
– Как это сейчас называется… хикки?
– Хиккикомори. Вот до чего довела зависть… но все равно, никакого оправдания быть не может.
– Как я понимаю, вы теперь единственный владелец Конфедерации?
– Правильно понимаете. Я знал, что когда-нибудь эта ответственность за судьбы миллионов людей ляжет на меня… но не думал, что это случится так скоро…
Пресс Эни Кей вынимает из кармана две таблетки «Позитива». Глотает, расплывается в улыбке.
Клик пытается понять, день сейчас или ночь. Это не так сложно. Если светло, значит, ночь. Если темно, значит, день. То есть, наоборот. То есть…
Ну да.
Клик открывает глаза. Свет в комнате какой-то приглушенный, так бывает утром или вечером. Теперь надо определить, утро сейчас или вечер. Это сложнее. Ван Клик нашаривает телефон, смотрит на часы. Тут же забывает, что он там посмотрел. Смотрит снова. Забывает. Смотрит…
Собирает мысли, рассыпанные по подушке. Предсмертная записка. Отец. Человек в странной одежде. Растворился в воздухе. Глюк. Не глюк. Все-таки глюк, не глюки не растворяются в воздухе. Но кто-то убил отца. Кто-то. Пресс говорит, что это Ван Клик. Ван Клик уже сам готов поверить, что это он убил… но… нет, нет и нет.
И вот ведь странно, почему теперь не хочется умирать, именно теперь, когда окончательно убедился, как несправедлив этот мир. И почему голова работает так ясно, ясно как никогда, будто и не принимал ничего, и не забывался сном…