Обратная сторона войны
Шрифт:
– Тудэ эди. Там русскиэ.
– Баркалла, спасибо!
Три дородные тетки уже собирали товар.
– Здрасьте, с наступающим. Сало есть?
– Ты откуда, сынок?
– Из отряда космонавтов. На орбите закончилось сало.
– Свиное?
– Нет, носорога. Свиное, конечно.
– Сынок, да откуда здесь. Есть сало, только нутрии.
– Покажите.
Передо мной раскрыли сверток вощеной бумаги с жировыми рулетиками, перемотанными черными нитками.
– Беру. И хлеба дайте еще, пожалуйста.
В гостинице за ужином сало ели все. И плевать, что крысиное.
С хлебушком, под чай, а для иных и под сто
С ним это всегда случается, когда удается поесть.
– Саша, что там у нас с Новым годом?
– В ГУОШе будем справлять. Стишки приготовьте. Будут всякие викторины, ребусы. Лучшие детишки получат подарки.
Кук и Вадик перестали жевать. Они явно расстроились. А я вам объясню почему. Если чеченские боевики, мягко говоря, очень не любили милиционеров, то СОБР и ОМОН не любили вдвойне. А ГУОШ – это их концентрат, Главное управление оперативных штабов. Если и будут боевики устраивать на Новый год салют, то весь он полетит в лагерь ГУОШа. Там же находился и фильтропункт с собранными со всей Чечни мужиками, подозреваемыми в бандитизме и терроризме.
Через день мы собрали аппаратуру и поехали в это самое управление.
– Вот ваш вагончик, располагайтесь.
Сопровождающий нас милиционер завел нас в городок, сплошь состоящий из вагончиков. Вся территория городка находилась под своеобразным навесом из сетки-рабицы.
– А это зачем? Дождь-то все равно пропускает.
– От подствольных гранатометов, ВОГов. Замучили они нас. По двадцать раз в день порой пускают.
– Однако!
Прошло пару часов, и я убедился: в деле с ВОГами возможны рекорды.
Едва пробили куранты – началась стрелкотня, которая, то стихая, то разгораясь, мучила нас до утра. Взять штурмом ГУОШ было, естественно, невозможно. А вот потрепать нервы его обитателям духи весьма постарались. Трассеры били в стены управления со всех сторон. Милиционеры огрызались. ВОГи взрывались на сетке над жилым городком. Я часто встречал Новый год вне дома. Ну, в армии, это понятно. Курсантом – в казарме, офицером тоже. Но вот чтоб всю ночь в окопах… Я только лишь раз заскочил в вагончик, где лежали наши вещи. Перед включенным телевизором никого не было. Шла какая-то новая программа «Старые песни о главном». Посмотреть я ее, естественно, не сумел. Мы вернулись в гостиницу лишь через несколько дней.
– Как отступать будем, Саня?
Эх, жили бы мы на Ханкале – без вопросов. Прыгнули в вертолет – и через тридцать минут приземлились бы в Моздоке. А тут надо было ехать по земле. Как? Везде банды гуляют, как в восемнадцатом. Даже не боевики, а банды. Машины сбиваются в караваны, чтоб не страшно было, и пробиваются в Дагестан, в Осетию. Тут неделю назад оператор НТВ погиб, Женя Молчанов. В Назрань ехал. Говорят, автокатастрофа. Я этому не верю. Дорога уж больно опасная. Мы решаем дуть через Малгобек.
– Ты, Фукс, главное, не останавливайся, гони.
– Да знаю я!
Фукс, щурясь от табачного дыма – в углу рта его торчал вечный бычок, – выжимает сцепление и переходит на четвертую передачу. Мы уже почти проскочили. Осталось проехать лесопосадку. Мрачное место, как раз пригодное для засад и грабежей.
Вдруг «копейка» Фукса начинает забирать влево. Сильней и сильней.
– Колесо…
Машина встает, мы живо выскакиваем и выкидываем все из багажника, чтоб достать запаску. Минута-другая, и бородатые могут нагрянуть. На
– Все форсишь?
– А чего бояться?
– Ничего. Перережут тебе горло, и все. И удивятся – кроме грязных трусов в твоем чемодане ничего не найдут.
– Почему, у меня еще флаг есть черный. Трофейный, помнишь, менты подарили?
– Вот тебя на нем и повесят.
– Я не боюсь.
– А я боюсь. Надоел ты мне со своим Грозным. Комфорт! То фугасы, то бандиты.
Хватит!
После недельного отпуска мы опять переехали на Ханкалу.
Газетный комбат
Нас перебросили в Дагестан. Все тот же Радуев напал на аэродром внутренних войск в Кизляре. Потом почувствовал, что его прижимают, и по традиции, заведенной у полевых командиров, захватил городскую больницу. Все как и в Буденновске – сотни больных людей под дулами автоматов. Только закавыка в том, что дагестанцы привечали чеченцев всю войну: кормили беженцев, посылали соседям гуманитарную помощь, да и что юлить – укрывали боевиков. А тут нож в спину – захват заложников.
Радуев пообещал превратить Кизляр в «дым и пепел», и ему дали девять автобусов, для боевиков и заложников, и отпустили. Правда следом отправили «Альфу».
И «Вегу» – бывший «Вымпел». Боевики доехали до села Первомайского, а на границе с Чечней прилетел вертолет и бабахнул ракетами перед колонной. Радуев дал команду остановиться. Разоружил ближайший милицейский блокпост с сибирскими милиционерами и окопался в селе. Все, пожалуйста, выковыривайте.
В Кизляр мы не успели. Осели в селе Теречном, что в километре от Первомайского. И началась нудятина. Радуевцев окружили. Переговоры, договоры…
А войск вокруг все больше и больше. Репортеры понаехали со всего мира. Немцы, англичане, американцы. Как и в Гудермесе, штаб встал где-то там, вне досягаемости. К руководителям не пробьешься. День-ночь без новостей. Опять день-ночь, все та же картина. А в Москву-то надо что-то перегонять. Я уж было начал вести ежедневную хронику милицейской овчарки: сколько она за день репортеров перекусала, которые желали прорваться в Первомайское. Действительно, черный пес быстро набирал очки.
Но тут приехали специалисты из ФСБ, стали давать интервью, и кое-какая информация появилась. Работа пошла повеселей.
Тут из «Вестей» звонок – главный редактор Нехорошев.
– Сладков, мы к тебе ПТС выслали, встречай. Там и монтажка, и перегон.
Наша ПТС в Хасавюрте
Слава тебе, господи. Так можно работать. Передвижная телевизионная станция – это не хухры-мухры. Такие из Кремля трансляции ведут, и уж тут в Дагестане как-нибудь справимся. А то всякий раз для перегона материала нужно было ехать в Махачкалу, перекидывать картинку в Баку, там они записывали видео на бытовую кассету, перевозили в другое место и уже оттуда высылали в Москву. Представляете себе качество и оперативность? Но я рано обрадовался. Реальность оказалась полна шероховатостей. Как только ПТС заехала во двор телеграфа Хасавюрта, где мы ее ждали, появились два западных гражданина. И начали объяснять, что это их ПТС.