Обратная сторона жизни
Шрифт:
И вот однажды Мишу как всегда избивала кучка одних и тех же пацанов, но острому на язык Вовану этого показалось мало и он начал говорить про Мишу всякие гадости.
– Слышь, баклан, а чё Олька-то тебе дала или нет?
Миша молчал.
– Да не хуя она ему не дала, ты глянь на него, он же у нас урод!
– Поддержал кто-то из дружков заводилы, а сам Вован подошёл к Мише вплотную и прямо в ухо с наслаждением прошипел.
– Уррод!
И тут случилось чудо. Внезапно Мишин кулак вдруг сам собой помимо воли своего хозяина крепко сжался и мощный прямой удар в лицо отбросил ублюдка Вована назад на добрых два метра. Всё его лицо было залито кровью.
Остальные
***
Таким образом, Миша кардинально поменял свой статус в негласной пацанской иерархии, а Олька, та самая которая "ни хуя не дала" стала смотреть на него уже совершенно другими глазами, поскольку Миша стал самым сильным, а, следовательно, и уважаемым парнем в классе.
Вован теперь каждый день веником летал по всей школе! Однако Миша после того странного случая вдруг неожиданно стал злопамятным и начал избивать одноклассников за любое неосторожное слово. Вован же вообще теперь превратился в живую грушу для битья. Вот только новая Мишина способность оказалась палкой о двух концах.
Всё дело было в том, что стоило только кому-нибудь из окружавших его людей произнести слово "урод" даже не в его адрес, как Миша автоматически наносил ему свой чудовищный прямой удар, даже если он этого и не хотел. Таким образом, уже пострадали даже две девчонки, которые имели неосторожность произнести это слово при нём.
Конечно же, такой вопиющий проступок не мог остаться безнаказанным, и Мишу отвели к директору.
– Ну и за что ты избил одноклассниц!
– Толстый лысый директор требовательно уставился на пацана, который, насупившись, опустил глаза в пол.
– Отвечай, когда тебя спрашивают! ... Ты что, считаешь, что это сойдёт тебе с рук? Да на тебя уже подали заявление родители обеих девочек! На зону пойдёшь!
– Голос директора сорвался на визг.
– Там с такими как ты не церемонятся... Ты же настоящий моральный урод!...
Грязища.
Из письма одного человека в городскую мэрию города Н: "На площади Победы недалеко от церкви есть небольшой деревянный переход. Он как будто бы врата в другой мир. В этом переходе буйным цветом цветёт грязища. "Грязища" - это многочисленные бомжи и алкоголики в изобилии сидящие там и гнусными голосами выпрашивающие у прохожих мелочь на бутылку. Это позор! Такое непотребство в самом центре нашего прекрасного города! Прошу администрацию принять все необходимые меры, или дать полномочия мне. Уж я то быстро сумею очистить город от этой нечисти, как уже сделал у себя в пригороде. Одним ударом своего верного мачете я рассекаю тушу взрослого хряка. Организм бомжа, ослабленный алкоголем и неправильной жизнью намного мягче. Надеюсь на вашу поддержку и понимание".
С уважением.
Абрам Константинович Чёрный.
(Имя изменено).
Справедливости ради следует отметить, что письмо до адресата так и не дошло...
Младший брат.
– ...Я
– А может, не пойдешь...
– Белобрысый пацан лет десяти деловито держал за шиворот упирающегося паренька лет пяти.
– Я писать хочу...
– Продолжал ныть малыш.
– Да тебе так кажется...
– Ну, я же писать хочу!
– Ссы в штаны...
– Так ну-ка отпусти брата!
– Сердито крикнула на десятилетнего женщина лет сорока.
– Да я че, я ничо...
– Пробурчал десятилетний, отпуская мальчугана, который тут же быстренько прошмыгнул туалет.
– Валюш, Вадь, давайте заканчивайте игры, сейчас в баню пойдём.
– Строгим, но ласковым голосом произнесла женщина, когда младший, наконец, вышел из туалета.
– Вадь, а чё такое баня?
– Пропищал маленький черноволосый Валя, которому было всего пять, и который в первый раз приехал в деревню к бабушке.
– А это тебя жопой на раскалённые камни посадят... и железными прутьями по спине отстегают!
– Довольно прорычал белобрысый десятилетний Вадик.
– Аааа!... Мама!
– Захныкал Валя и опрометью бросился к матери, ухватившись за её подол.
– Ты чего, Валюш, что случилось?
– Участливо наклонилась над ним Варвара. (Так звали женщину)
– А Вадим сказал, что меня в бане прутами... будут...
– Довольно неразборчиво прохныкал мальчуган.
– Так, Вадик!... Вадим!... А ну-ка быстро иди сюда!
– Ну, чего?
– Недовольно пробурчал Вадим, нехотя подходя к матери.
– Я тебе сколько раз говорила, не пугай брата!
– Накинулась на него женщина, от души отвешивая ему подзатыльник.
– Что ты ему сказал?
– Ничо я ему не говорил...
– Он же заикой может остаться! Ты здоровый лоб, а ведёшь себя, как пятилетний! Быстро марш в угол!
– Ну, ма...
– Я сказала, марш в угол, пока ремня не заработал!...
***
– Стукач, короче...
– Чё я стукач, чё я стукач!
– Стукач... Маменькин сынок...
– Да ты... сам такой, понял!
– Девочка... Иди мамкино платье надень.
– Ууу...
– А ноешь!
– Довольно протянул Вадим.
– А раз ноешь, значит, девочка.
– Да ты сам, когда с дивана упал, плакал!
– Обиженно вскинулся Валя.
– Ты чё охуел?
– Набычился Вадим, враз растеряв весь свой насмешливый тон.
Отец Вадима, злой, опустившийся человек, алкоголик со стажем, в прошлом не раз жестоко избивал сына за любые даже мнимые провинности, до тех пор, пока нервы Варвары не выдержали, и она с ним не разошлась. Валентин к своему счастью был тогда ещё слишком мал, чтобы помнить все "прелести" жизни с ублюдком папашей, и Вадим подспудно завидуя за это своему младшему брату, отыгрывался на нём как мог.
– Чё ты про меня щас сказал?
– А чё ты обзываешься?!
– Заткнись, понял...
– Злобно процедил Вадим, отвешивая младшему братику сильнейший подзатыльник.
– А то пизды получишь...
– Я всё маме расскажу!
– Только вякни что-нибудь, я тебя тогда вообще на хуй убью, понял?
– Спокойно процедил Вадик, крепко ухватив Валю за горло и холодно глядя ему в глаза с совершенно недетской серьёзностью.
– От такого стресса Валя враз прекратил плакать и только беспомощно икал, не в силах отвести взора от жестоких, и враз ставших вдруг такими чужими глаз старшего брата.