Обратная сторона жизни

Созутов Семен Евгеньевич

empty-line/>

В то пасмурное осеннее утро Георгий Алексеевич как обычно отправился на прогулку. За ним, весело помахивая хвостами, бежали пятеро дворняг. Так обычно Георгий Алексеевич и выгуливал своих питомцев. Партиями. Чтобы не слишком сильно смущать умы деревенских.

Однако на этот раз всё было несколько иначе. Не успел Фролов отойти от дома и на пятьдесят метров, как его тут же окружили трое мускулистых подростков лет по пятнадцать.

– Э, псих, слышь!
– Борзо обратился к Георгию Алексеевичу один из парней.
– Ты чё со своими шавками ебешься что ль?

Фролов только усмехнулся

в усы и, как ни в чём не бывало, продолжал идти дальше. Этих парней он хорошо знал. Местная "аристократия". Родители алкашня, да и сами отпрыски в этом отношении не далеко от них ушли. От горшка два вершка, а уже считают себя крутыми бандюганами, хотя на самом деле вся их крутость сводится к тому, что они издеваются и отбирают деньги у тех, кто в силу возраста или слишком мягкого характера попросту не может им ответить.

– Ты чё охуел...
– С ненавистью процедил подросток и, подхватив с земли довольно увесистый булыжник, запустил им в собачника. Камень угодил мужчине в голову, однако он не упал, как ожидал этого молодой отморозок, а лишь слегка покачнулся.

Не стоило ему этого делать. Собаки, увидев, что их любимого хозяина бьют, злобно зарычали и кинулись на опешивших парней. Те, почуяв чёрную звериную злобу со стороны нападавших, моментально подсели на очко и бросились бежать. Двоим удалось уйти, а вот тому, кто бросил камень во Фролова не повезло. Он стоял ближе всех, да к тому же во время бега споткнулся и упал.

Дворняги окружили упавшего и довольным утробным ворчанием принялись рвать его тело на куски.

– Астрап, фу!
– Рявкнул на своих питомцев Георгий Алексеевич, но они и не думали прекращать, продолжая вгрызаться в плоть визжащего от боли и ужаса подонка.

– Фу...
– Ещё раз попробовал урезонить своих собак Фролов, но всё было напрасно. Животные вынесли свой приговор, и не слушали своего старшего товарища. Ибо был он их другом, а не хозяином...

Когда собаки, наконец, закончили, вместо молодого парня на земле лежал полуобглоданный кусок мяса.

***

– Ну что, Фролов, влип ты, и влип крепко,... Ты знаешь, сколько за убийство сейчас дают?
– Крепкий молодой капитан лет тридцати выжидающе уставился на Георгия Алексеевича.

– Знаю.

– Отрицать своей вины не будешь?

– Не буду.

– Ну, тады собирайся, и поедем в отделение. Сперва, а там... Короче я в хату к тебе заходить не буду, но сам видишь, тут у меня двое бойцов с автоматами, на твоих шавок хватит с лихвой, да и на тебя останется, так что давай без глупостей, ты человек пожилой...

– Что с собаками будет?

– Ну, как... на живодёрню сдадим. Ты не обессудь, но у деревенских на них давно уже большой зуб имеется, так что ничего личного.

– Понимаю. Я быстро.

– Давай не задерживайся...

Закрыв дверь за оставшимся у порога капитаном, Георгий Алексеевич задумчиво уставился на собак. К своим пятидесяти годам он так и не обзавёлся ни граммом лишнего веса, всё его тело было крепким и кряжистым как корень старого дуба, хотя Фролов никогда не занимался никакими физическими упражнениями. Неужели конец?

Несмотря на свою судьбу изгоя,

Георгий Алексеевич любил жизнь. Любил бродить со своими питомцами по тайге, любил свой домик, любил даже незатейливые деревенские пейзажи, хотя тайга, всё-таки нравилась ему гораздо больше. Так неужели это всё? Фролов пристально взглянул в глаза каждого из своих питомцев, которые в свою очередь глядели на него с мрачной звериной серьёзностью. Они как будто чувствовали всю напряженность момента, и... как будто ждали его решения.

И тогда в этот самый момент Георгий Алексеевич внезапно понял, что нужно делать. Так или иначе, так просто они его не получат. Широко распахнув входную дверь, Фролов коротко произнёс всего одно единственное слово.

– Взять.
– И указал на опешившего капитана и двух его бойцов.

Громадная свора псов со злобным рыком ринулась на милиционеров, и это было для них настолько неожиданно, что они даже не успели поднять оружие для защиты, как стая накрыла их. Собаки принялись с остервенением рвать визжащих от ужаса людей, а Георгий Алексеевич стоял и смотрел на это. Ему не было их жаль. Они сами избрали свой путь.

Зайдя в дом, Фролов быстро собрал в вещмешок всё самое необходимое, прихватил с собой тяжёлый дубовый посох, с которым ходил по тайге и направился обратно. К тому времени оба бойца уже не подавали никаких признаков жизни, а залитый собственной кровью капитан лишь сдавленно хрипел, таращась на Георгия Алексеевича расширенными от ужаса глазами.

– Ничего личного.
– Криво усмехнулся Фролов и одним ловким ударом посоха

(и откуда только такие умения взялись?) перебил капитану гортань.

Закончив с капитаном, Георгий Алексеевич, даже не удосужившись обшарить тела, (на кой чёрт ему все эти жалкие ухищрения цивилизации?) быстрым шагом направился в сторону тайги, за ним в абсолютном молчании устремились и его питомцы. Наконец, достигнув границы леса, Фролов позволил себе очередную кривую усмешку.

Как никак тайга большая, а путать следы он, слава богу, умеет более чем хорошо. Пусть теперь жалкие человечки попробуют его отыскать. Зубы обломают. Как говорится, дома и стены помогают...

Етище.

Возле продуктового магазина в погожий летний денёк валялся одетый в какую-то рванину пьяный бомж с длинной нечёсаной бородой, в которой копошились маленькие черные вошки. Прохожие лишь неодобрительно косились на лежащего мужчину и равнодушно проходили мимо. А стайка малолетних ребятишек вовсю развлекалась тем, что швырялась в бича, сквозь рваные лохмотья которого виделась грязная голая жопа, грязью и мелкими камушками.

Ты что, свинота, совсем охуел? Тут дети бегают, а ты лежишь пьяный и обосраный, сука лар... Скотина, бля... У тебя что совести совсем что ли нету ни хуя? Етище, етит твою бога мать, ёбаный в рот, блять... Работу себе найди, уёбище лесное! Козёл, бля... Предлагают же вам социальные службы жильё, место работы, вам же на хуй ничего не надо! Лишь бы бухать как свиньи и ни хера не делать... Так ладно вы бы только свою жизнь губили, так вы ж и другим ни хуя не даёте! Заразу разносите как чумные крысы, бля... Животные, а не люди... Извините, наболело.