Обратно в ад
Шрифт:
Мы сидели в рефрижераторе — восемь человек, посланные на задание в тыл врага. На разбитом асфальте потряхивало, а потом и вовсе стало мотать из стороны в сторону — грузовик свернул на грунтовую дорогу.
Остановились.
— На выход, — скомандовал капитан Оболенский.
Первым вылез Акула, затем — я, потом — капитан и остальные пять бойцов. Мы оказались на заросшей колее, с одной стороны лес шумел кронами, наполняя ночную тишину беспокойным шелестом, с другой — простиралось поле, за которым виднелись огоньки близлежащего посёлка. На небе, среди облачной рвани пестрела
Этой ночью две группы покинули расположение части. Первую возглавил лейтенант Дурасов, вторую, куда вошёл весь мой взвод — сам капитан Оболенский.
Нас провезли километров десять и высадили в этом пустынном месте. Дальше территорию контролировал противник, а значит, надо топать самим. Этот воскресный день предстояло провести, шарахаясь по лесам за линией фронта, выполняя важное разведывательно-диверсионное задание. Но грех было жаловаться, поскольку за каждое такое мероприятие начислялись дополнительные выплаты.
Грузовик развернулся, и вскоре два его задних фонаря скрылись во тьме, оставив нас тут одних. Мы надели приборы наблюдения и включили режим ночного зрения. Мир окрасился в зеленоватый цвет. Колонной по одному мы двинулись по дороге. Впереди шёл Акула, замыкающим — Макс.
Нашей задачей было найти станцию радиоэлектронной борьбы, которая перехватила несколько армейских беспилотников и создала огромную слепую зону для спутника, не позволяя заснять местность. Параллельно с этим требовалось провести разведку на предмет наличия подразделений противника в указанном квадрате. Если район так тщательно маскируют, значит, там находится что-то важное.
Для меня операция подобного рода стала первой. Хоть я и участвовал в боевых действиях, но по сравнению с половиной отряда, опыта у меня было маловато. Про Макса, Пашу и Даню и говорить нечего — те совсем зелёные. Зато остальные четверо, включая капитана Оболенского — вполне себе матёрые ходоки. Акула, Оса и Лис уже успели повоевать в Казахстане и повидали всякое.
Лис у нас был санинструктором, Оса, будучи здоровым малым, даже крупнее Паши Жирнова, тащил энергетический карабин и шестизарядный гранатомёт с энергоконцентратными гранатами, а так же взрывчатку. Акула теперь был снайпером, его вооружение составлял бесшумный карабин с оптикой и короткоствольный пистолет-пулемёт.
Паша нёс ручной пулемёт и коробы с патронами. У него был РП «Серп» — модернизированный вариант пулемёта РП-70. Пулемёт имел укороченный ствол и облегчённые приклад и цевьё. Паша навесил на него планку, колиматорный прицел, который легко заменялся оптическим, и лазерный целеуказатель. Сошки были быстросъёмными, и пулемёт мог трансформироваться в почти штурмовую винтовку.
Остальные бойцы, включая меня, тоже загрузились патронами, гранатами, минами, словно нам предстояло выкосить целый батальон. Капитана сказал, операция может затянуться. У меня на груди висела штурмовая винтовка с подствольным энергоблоком, точно так же был вооружён Оболенский. Лис, Даниил и Макс несли обычные штурмовые винтовки, если, конечно, оружие с таким количеством обвеса, как у них, можно назвать обычным. У Макса был подствольный гранатомёт.
Свернув с грунтовки, мы углубились в лес и побрели по узкой тропе, продираясь сквозь ветви кустарника и деревьев, что преграждали нам путь и стегали по каскам и визорам, закрывающим глаза. По сведениям разведки, через этот лес можно пробраться в тыл противника, не встретив ни малейшего сопротивления. Впрочем, судя по карте из штаба, линия фронта ливонцев была более рваной, чем наша, и таких неохраняемых мест можно было найти много.
Повстанческая армия в основном состояла из плохо обученных добровольцев и хорошо обученных, но малочисленных, наёмников. Бывшие регулярные части тоже воевали, но их оказалось недостаточно, чтобы взять под контроль всю захваченную область. Поэтому проникнуть в тыл, навести там шороху и незаметно свалить выглядело в данном случае не самым трудным делом. Как конфету отобрать у ребёнка — так выразился подполковник. Главное теперь — эту конфету найти.
Обвешанные подсумками и всем, чем возможно, мы прокладывали себе путь через заросли. Передо мной маячила широченная спина Осы с рюкзаком. Шли в тишине, не разговаривали. Я оглядывался по сторонам, внимательно всматриваясь в ночные заросли и вслушиваясь звуки не спящего леса. Ветер шумел в листве и гнул макушки деревьев, порой налетая резкими порывами, а порой почти затихая.
Время от времени я открывал встроенную в УПН карту и проверял наше месторасположение. На карте лес выглядел небольшим, но мы шагали уже час, а ему конца-края не было видно. Казалось, мы забрели в такую дремучую глушь, где не ступала нога человека. Но это только казалось. Нога человека тут ступала и довольно часто, поскольку в каких-то двух километрах к востоку от нас находился посёлок городского типа. Мы же топали на север, вглубь вражеской территории.
Пройти требовалось около двадцати километров туда и столько же — обратно. Кто-то скажет — задача нетрудная. Но был один нюанс: мы не знали, где конкретно находится цель, а значит, придётся побродить в заданном квадрате, чтобы её обнаружить. И неизвестно ещё, сколько понадобится сидеть в засадах и ползать по кустам, чтобы подобраться к ней незамеченным? Поэтому на операцию давалось минимум три дня, а может, и того больше — там уж как пойдёт и что командование скажет.
На душе было немного тревожно, и в то же время ощущался эмоциональный подъём, словно предстояло пусть и рискованное, но увлекательное путешествие.
А тропа петляла через заросли, было ощущение, что она никогда не закончится. Но она закончилась. Стоило нам выбраться на лесную прогалину, тропа потерялась в густой высокой траве, и дальше пришлось двигаться, ориентируясь по спутниковой навигации прямиком через лес, забыв о всякой дороге.
Когда начало светать, попалась проложенная квадроциклами колея. Карта показывала, что она ведёт к ближайшему дачному посёлку. Я выключил ночное зрение, и в мир вернулись привычные цвета, правда, пока ещё слишком тусклые, ведь до восхода оставалось около часа.
Капитан Оболенский свистнул. Идущий впереди нас Акула остановил и обернулся.
— Ну всё, бойцы, — сказал капитан, — мы — в тылу врага. Объявляется радиомолчание. Чтоб никто даже пискнуть не смел в рацию, понятно? Особенно вас, молодых, касается, — он поглядел на Пашу, Макса и Даниила. — Обнаружить нас не должны до поры до времени, так что все молчим. Дальше — туда, — капитан указал направление. — Скажу, когда свернуть. И смотреть во все четыре глаза! Целеуказатели у всех включены? Всё, пошли.