Обратный билет
Шрифт:
Нельзя сказать, чтобы Росс Фалкон целиком зависел от доходов со своего поместья. У семейства всегда были средства и капиталовложения, которые, очевидно, приносили дивиденды. Кроме того, Росс был историком и много писал о своей стране. Он опубликовал несколько книг, которые Тамара всегда стремилась приобрести, даже после отъезда из Фалкон-Уэрри. Одна из них была отмечена организациями просвещения и стала бестселлером. Именно этот его интерес к сочинительству, жилка творчества, послужил основой их отношений. Он поощрял ее занятия живописью,
Она встряхнулась. Все это было в прошлом. Какой бы интерес Росс к ней ни испытывал, она уже многим заплатила за это.
Дверь в коттедж оказалась незапертой и распахнулась, повиснув на петлях, с тихим скрипом. На полу что-то зашуршало от ветра, поднялась пыль, будто она потревожила неведомых обитателей. Тамара вытерла окно тряпкой, и в домике слегка посветлело. Внезапно стекло закрыла сетка начавшегося дождя. В комнате было холодно, и она слегка дрожала, кутаясь в свой плащ, стараясь прогнать озноб и избавиться от холода как внешнего, так и внутреннего, вызванного как прошлым, так и настоящим. Входная дверь за ней захлопнулась, перекрывая путь сырости. Тамара открыла вторую, осторожно вошла в кухню и обвела ее глазами.
Она увидела пустую раковину, кран над ней заржавел и был покрыт паутиной, стол, не выскобленный и грязный, стол, за которым она обычно обедала вместе с дедом и бабушкой. Тамара подумала, насколько было бы все по-другому, если бы жива была ее мать. Наверное, даже хорошо, что она умерла. Отец ее никогда не поселился бы здесь надолго. Он был человеком совсем другого склада. Она почувствовала это с первых же минут возникших между ними отношений.
Внезапно в другой комнате послышался какой-то звук. Волосы на затылке Тамары зашевелились. Она застыла, тут же вспомнив рассказы бабушки о жизни после смерти и с ужасом ожидая появления призрака.
Дверь на кухню открылась, прервав ее мысли, и ударилась о старую железную печь. Тамара вскрикнула. Сердце ее заколотилось так, что перехватило дыхание, и она невольно поднесла руку к горлу. На пороге стоял и молча смотрел на нее не призрак, а маленький ребенок, которому было на вид не больше пяти-шести лет.
Сначала Тамара даже не могла понять, кто это, но спустя мгновение все же решила, что это существо женского пола с давно не видавшей расчески копной черных кудрей — не мальчик, а девочка. В грубых джинсах, мятой рубашке, незастегнутом и свисавшем с плеч старом бесформенном плаще она казалась беззащитной и одинокой. Тамара шагнула к ней:
— Привет! — Она улыбнулась, стараясь придать голосу бодрость. — Ты кто?
Ребенок молча отпрянул, испугавшись этого вопроса и стараясь сообразить, кто такая Тамара — друг или враг.
Тамара смотрела на девочку, раздумывая, чьим ребенком она могла быть. В деревне она встретила множество детей самого разного возраста, наверное, кто-то из них видел, как Тамара направлялась сюда, и увязался за ней следом.
— Как тебя зовут? — повторила Тамара, присев на корточки и ласково заглядывая девочке в глаза. — Я — Тамара. Я жила здесь раньше, но очень давно. Может, даже еще до того, как ты родилась.
Малышка отскочила еще дальше, почти на середину комнаты. Тамара вздохнула и поднялась. Она всегда очень ладила с детьми и пыталась придумать что-то, чем можно было бы привлечь эту девочку. Вдруг она вспомнила о своем альбоме для эскизов и карандашах, которые оставила на столе. Она схватила и то и другое, не обращая внимания на то, что девочка, настороженно следившая за ней, пробиралась к двери, готовая стремглав убежать, если это будет нужно.
— Смотри, — сказала Тамара, снова присев на корточки и быстро набрасывая рисунок. — Смотри. Видишь, кто это?
Ей потребовалось всего несколько минут, чтобы набросать черты ребенка так, что их можно было узнать. Она протянула альбом девочке. Та упиралась и не решалась взять его в руки, но когда Тамара положила альбом на стул и отступила, ребенок с любопытством подошел и уставился на рисунок.
Тамара ожидала, что последует хоть какая-то реакция — возглас удивления, улыбка, — но девочка не сказала ничего, просто посмотрела на рисунок, а затем вырвала из альбома листок с рисунком и быстро спрятала его в карман своего плаща.
Тамара пожала плечами. Совершенно очевидно, что девочка, кем бы она ни была, не собиралась устанавливать дружеские отношения. Она вернулась на свое место у двери и смотрела оттуда на Тамару своими черными глазищами, в которых сквозило что-то странно знакомое, но что именно, Тамара не могла понять.
Затем без всякого предупреждения дверь с силой распахнулась, чуть не опрокинув девочку. Она споткнулась и схватилась за стол.
— Люси, черт тебя побери, я ведь не разрешил тебе приходить сюда! — раздался хриплый резкий окрик.
В комнату стремительно вошел высокий темноволосый мужчина, и Тамара почувствовала, как слабеют ее ноги. Это был ребенок Росса Фалкона!
Он увидел Тамару и резко остановился.
— Так, — сказал он. — Я мог догадаться, что ты придешь сюда.
Он довольно грубо дернул девочку за руку, но та, как котенок, охотно прильнула к нему, и Тамара подумала, каким, наверное, нежным он умеет иногда быть.
Она с трудом проглотила комок в горле, откашлялась и спросила:
— Люси ваша дочь?
Он презрительно оглядел ее с высоты своего роста, и Тамара почувствовала, что щеки ее краснеют. Затем он холодно сказал:
— Да, Люси — моя. А ты что, удивлена?
Тамара решительно покачала головой:
— Вовсе нет! А, собственно говоря, чему я должна удивляться?
Он пожал плечами.
— Правда, чему? — заметил он с горечью. — Во всяком случае, это не имеет значения. Люси пользуется любовью и заслуживает ее так же, как всякий другой ребенок.
Он произнес это со странной интонацией, как бы защищаясь, и Тамара не могла понять — почему.