Обратный отсчет
Шрифт:
Он придвигается поближе.
— Черт! Это же моя гостиная! Это кукла?
Я вижу, что у него немного дрожат руки, когда он идет к детской кроватке. Он берет куклу и поворачивается ко мне с тревогой на лице:
— Поясню на всякий случай. Это не я ее сюда положил.
— Я узнала вас и Николь по фото на стене, — я указываю на снимок, висящий на стене. — Это вы отправили мне снимок?
Кукла со стуком падает на кофейный столик.
— И зачем, черт возьми, мне это делать?
Он бросает взгляд на дверь, ведущую в кухню, потом на меня. В его глазах страх.
—
Он бежит наверх, я, похолодев от страха, замираю.
Бен возвращается со спящей девочкой на руках и садится. Не в силах удержаться, протягиваю руку и глажу ее мягкие волосы.
— Не понимаю, какая у вас роль во всем этом, Морган.
— Хотела бы я знать! Возможно, кто-то пытается заронить подозрения, чтобы мы сомневались друг в друге. Но единственное, чего я хочу, — чтобы Куинн была в безопасности.
Он смотрит на меня широко раскрытыми усталыми глазами:
— Я тоже этого хочу.
Я решаю рассказать ему еще кое-что.
— Мой адвокат прислала мне видео с «Ютуба», снятое на платформе, когда Николь…
— Смерть Николь на «Ютубе»?! — вскрикивает он, побледнев, как полотно.
Я вдруг понимаю, что для него это очень страшная новость.
— Кто-то снял. Простите, я не…
— Я не хочу его смотреть. Никогда.
Мне тоже не хочется, чтобы Бен смотрел видео. Ведь он может предположить, как и Мартинес, что это я столкнула Николь.
— Я не думаю, что видела ее на платформе, но ассистентка Грега — рыжая, и она водит темно-синий «Приус».
Он хмурится и смотрит на Куинн.
— Ассистентка Грега? А она тут при чем?
Я рассказываю, как пыталась пообщаться с Грегом, а Мелисса Дженкинс сидела снаружи в темно-синем «Приусе». Задираю штанину и показываю ему порез на ноге.
— Хотите сказать, ассистентка Грега пыталась нас сбить, преследовала вас и подложила эту жуткую куклу в кроватку? — говорит он таким тоном, словно все это очевидная нелепость.
Вообще-то звучит и правда нелепо, ведь никаких других кусочков пазла у нас в распоряжении нет. Ясно, что с Николь случилось что-то ужасное, поэтому она оставила те записки на стене.
— Возможно, этот человек проделывает с нами то же самое, что делал с Николь.
— Но зачем? — Бен потягивается над головой Куинн. — Слушайте, сейчас очень поздно, и мне надо поспать, чтобы завтра нормально функционировать. Сейчас я вообще ничего не соображаю. Я привык вытаскивать себя из постели ради ночных тусовщиков, но две последние ночи — это для меня уже слишком. Не могу сейчас снова общаться с полицией. Не думаю, что они предложат нам какую-то охрану. Они пока ничего и не сделали, только настроили нас друг против друга.
— Знаю.
Я уверена, что Мартинес и Бена подозревает, но молчу об этом.
— Утром я сразу позвоню детективу и все ей расскажу. Вряд ли ей стоит видеть вас здесь. И вряд ли вам стоит ехать домой сейчас. Вы же не хотите, чтобы вас опять преследовали? Поспите тут, если хотите, — предлагает он, покраснев.
Я
— Я переночую, а утром сразу же уеду.
Лейтон кивает, потом выходит в коридор и возвращается с подушкой и белым одеялом:
— Это подойдет?
— Спасибо. Это идеально.
Он бросает все на диван и невесело улыбается:
— Просто сумасшествие. Я все двери запру и поставлю на сигнализацию. Попробуйте немного поспать.
— Вы тоже.
Я жду, пока они с Куинн поднимутся к себе, а потом падаю на подушку. Натянув одеяло до подбородка, я проваливаюсь в тяжелый сон без сновидений.
Открыв глаза, я не сразу соображаю, где нахожусь. Оглядываю гостиную с бежевыми стенами и вспоминаю, что я дома у Бена, а еще — про конверт с угрозой, который мне подсунули под дверь, про письмо с фотографией. Сажусь и тру глаза. Во рту несвежий вкус, а зубной щетки у меня нет. С кухни доносятся звон тарелок и бутылочек и аромат кофе. В животе начинает урчать.
Аккуратно сложив одеяло на краю дивана, я быстро иду в уборную рядом с входной дверью. Там справляю нужду, умываюсь, убираю волосы в хвост и уже собираюсь выйти, когда слышу, что в дверь дома кто-то стучит.
Я замираю. Потом тихо приоткрываю дверь и вижу в щель Бена с Куинн на руках. Он пускает кого-то внутрь.
Входит Грег Мэркем.
— Я хочу забрать свою дочь, — говорит он.
И я вижу, как отец забирает Куинн из беспомощных рук Бена.
Глава двадцать четвертая
Николь
Наконец Тесса ушла, удовлетворенная обещанием подруги вернуться на работу седьмого августа. Сменив подгузник Куинн, Николь увидела свое отражение в зеркале. Ее живот обвис, на щеках вылезли красные прыщи. Она ненавидела себя нынешнюю.
Когда она положила холодное тельце Аманды на пол, ей захотелось умереть. Но во время самой первой панической атаки, тогда, задыхаясь в детской, она получила доказательство того, как сильно в ней желание жить.
Теперь Николь жила ради Куинн. Но разве это жизнь для ребенка — рядом с сумасшедшей, напуганной матерью, запертой в доме, как в темнице? У нее есть неделя, чтобы вернуться в «Дыхание». Что-то должно произойти.
Она уложила Куинн в слинг, пошла в гостиную и взяла ноутбук с кофейного столика. Потом села за большой обеденный стол из красного дерева, сейчас покрытый грязными одежками и скомканными салфетками. Николь села в кресло, обитое плюшем цвета слоновой кости. Откинув крышку ноутбука, нажала на кнопку включения. Она молилась, чтобы в «Гугле» нашлись ответы на все ее вопросы.