Обратный отсчет
Шрифт:
Я киваю.
— Муж Николь бросил ее с малышкой, а потом просто передал ее Бену, как будто ему на нее наплевать. Что это за отец? Может быть, он ко всему этому причастен.
Она всплескивает руками:
— Может, и так, но ты же не следователь! Ты вообще-то подозреваемая. И все, что ты должна делать, — держаться подальше от Мартинес! Все это выглядит так, словно ты в чем-то виновата.
— А почему ты не рассказала ей, что ко мне вломились и украли заявление на усыновление?
— Потому что если она узнает, что ты хотела усыновить ребенка, то сочтет это мотивом для преступления.
Мое
— Можно поручить Барри узнать, не зарегистрированы ли на Донну права на «Приус», — говорит она.
Она достает телефон из кораллового цвета сумочки от «Прада» и пишет Барри.
— Я послала тебе ту съемку с платформы, которую добыл Барри, чтобы ты смогла рассмотреть ее получше, вдруг заметишь Донну. Это может нам помочь, но пока тебе не стоит предпринимать никаких активных действий. И в следующий раз предупреди меня, если возьмешь дело в свои руки, Морган. Оставь сообщение, если я не беру трубку. Если ты попытаешься все выяснить сама, это плохо закончится. Ты ведь понимаешь, что я стараюсь тебя защитить? А ты делаешь это почти невозможным.
Поймав себя на том, что теряет терпение, Джессика смягчается:
— Ты можешь мне доверять, ты же знаешь. Ты не одна.
Но я чувствую себя очень одинокой. Да, она помогла мне в прошлый раз, с Райаном. Да, Джессика правда хочет мне помочь, но никто на самом деле не понимает, каково мне, как трудно доверять людям после того, что произошло. Как тяжело, когда нет ни одного человека, которому можно было бы позвонить и пожаловаться. Который сказал бы мне, что я не знала о мошенничестве Райана, так как он очень хорошо все скрывал, и что я не должна винить себя за то, что не остановила его.
Потом Джессика спрашивает расстроенным тоном:
— Ты ведь не намереваешься получить опеку над Куинн?
Я нервно сглатываю:
— Не знаю. А ты перестанешь быть моим адвокатом, если я соглашусь?
— Ты что, с ума сошла?! Я категорически возражаю против этого. Ты не отвечаешь за ее ребенка. Это должна делать семья. Ты думаешь о ребенке, о котором есть кому позаботиться. И это дает тебе ясный мотив для убийства ее матери. Разве ты не понимаешь?
Я беру подушку и кладу на колени.
— Но я не знала ничего о ребенке до понедельника. Я не знала, что Николь решила отдать Куинн мне.
— И как именно ты собираешься доказать это, Морган? Я работаю над этим, но пока ничего не получается. Я послала тебе видео. Мне нужно в суд, но ты посмотри и позвони мне, если кого-то узнаешь. Мартинес права. Кто-то хочет добраться до денег Николь. Будь осторожной даже с теми, кому ты доверяешь. А пока приложи лед к лодыжке и оставайся дома, хорошо? — потрепав меня по ноге, она встает. — И дверь запри.
Мы прощаемся, и я делаю то, что она велела. Я вдруг понимаю, что, кроме Джессики, никто не приходил в мою квартиру с тех пор, как я переехала, не считая того, кто проник сюда и украл заявление на усыновление. Мне хочется разрыдаться, но я сдерживаюсь и бреду на кухню за пакетом со льдом.
Потом, сидя на диване, я собираюсь с духом, достаю из сумочки телефон и снова смотрю
Вокруг слишком много людей, увидеть, кого именно она боится, невозможно. Там могла быть рыжая женщина, и она наблюдала за мной. Мать, которая винила Николь в смерти дочери.
Чего же я хочу? Я должна отступить и позволить дяде или отцу Куинн растить ее, и пусть судебная система со всем разберется. Но ведь Николь не хотела, чтобы ее дочь жила с ними, и это гложет меня. Да и системе я больше не доверяю.
Жизнь несправедлива. Она коротка, почти не управляема, полна ловушек и непредвиденных опасностей. И в чем же правда?
В том, что я хочу ребенка. Я хочу получить Куинн.
Компания «Блайт и Браун», где работает Грег, находится в пятнадцати минутах езды от моего дома. Лодыжка все еще ноет, но идти, прихрамывая, я могу. Быстро переодеваюсь в длинное синее платье из хлопка, натягиваю кроссовки и спускаюсь в машину — нельзя позволить себе передумать. Я опять не предупредила Джессику, и от этого мне тревожно. Но то, что я собираюсь сделать, я должна сделать сама. Я слишком нетерпелива, чтобы просто сидеть и ждать ответов на все свои вопросы, ждать, что все пальцы в конце концов укажут на меня, и не могу дать шанс Мартинес выяснить что-то прежде, чем это выясню я. Слишком долго я ничего не знала о собственной жизни.
Я еду по Норд-Лассаль, оглядываясь в поисках рыжей женщины на темно-синем «Приусе». Припарковавшись, я смотрю вокруг, но ее нигде нет. Надеюсь, что она сейчас не преследует Бена и Куинн.
Я медленно иду к шестиэтажному кирпичному зданию, где работает Грег. Ремень от сумочки режет плечо, на верхней губе проступает пот. Утренняя прохлада миновала, теперь полдень, и уже душно. Я вспотела. Останавливаюсь возле двери. Может быть, мне лучше воспользоваться своим бывшим служебным положением, а не связью с Николь? Но если кто-то позвонит Кейт, чтобы проверить мои слова, я пропала.
Брюнетка за стойкой ресепшн поднимает голову и улыбается мне. «Теперь или никогда», — думаю я, подходя к ней и вглядываясь в ее лицо, чтобы понять, если она меня узнает. Но все нормально, она смотрит на меня без удивления. Я всегда настороже, всегда готова встретить чей-то неодобрительный или мрачный взгляд. Хотя, возможно, мне все это только кажется.
— Чем я могу вам помочь?
Я оглядываю просторный открытый офис, где справа находится конференц-зал, а слева тянутся ряды стеклянных перегородок. Все работают — либо говорят по телефону, либо яростно стучат по клавиатуре. В воздухе чувствуется напряжение, и оно напоминает мне о Райане. О том, как он посреди ночи сидел, опустив голову на руки, или срочно звонил кому-то, или орал на свой компьютер.