Обречённые. Том 1
Шрифт:
— Там комбинат по производству синтетического топлива! — порадовался Ярцефф. — Уже в Подкуполье построили, и трубопровод к нам проложили. Правда, для этого пришлось снести какую-то церковь…
— А почему так далеко от… Барьера?
— Я почём знаю? Наверное, решили, что дрянь всякую на границе держать не стоит. Тут, кстати, севернее, в Хмелите, одна из трёх крупнейших химических свалок — миллион двести тысяч тонн высокотоксичных отходов. Ну, и ядерный могильник — до кучи. Пока атомная станция под Рославлем действовала, сюда ОЯТ вывозили.
— Ну, правильно, — вставил Жуха Свин. — Нам говно — себе электричество.
— Разве
— Представь себе, — и бровью не повёл Ярцефф. — В центре города были каменные малоэтажные дома восемнадцатого и девятнадцатого веков. Они сохранились почти полностью. Так, вот смотри, спутниковый снимок с использованием эхолота. Видал? У половины домишек даже крыши есть. Там только новостройки по окраинам рассыпались, да в частном секторе деревянные дома сгнили. Вон, даже памятник стоит… Интересно, кому?
Ярцефф включил предельное увеличение, и памятник, каким-то чудом устоявший на растрескавшемся постаменте, предстал перед ним. Скульптурная группа, в центре которой стоял высокий мужчина в папахе, указывавший куда-то вдаль, вроде как на запад. Лицо суровое, решительное, губы плотно сжаты. Долгополая шинель старинной военной формы свидетельствует — памятник какому-то офицеру или генералу. Вокруг — несколько бойцов, один целится из архаичного дискового автомата, второй бессильно опустил руку с пистолетом — видимо, ранен. Создаётся иллюзия, будто группа готовится принять последний бой в окружении.
— Efremoff Place, — прочитал в навигаторе Мэтхен. — А это, наверное, и есть он. Любопытно, кто это был? — Всё-таки и у его познаний был предел.
— Какая теперь разница? — отозвался практичный Ярцефф. — Какой-нибудь русский военный, наверное. Скоро приедем, увидим — вон плита, хоть отвалилась и раскололась, но собрать и протереть — не проблема. К тому же, по-моему, на площади живёт всего несколько мутантов, а так — никого. Хижины в кустах видите? Народ в основном в старых зданиях ближе к вокзалу кучкуется… Остановимся, осмотримся — всё равно надо разведать, что и как…
— Кстати, о народе, — напомнил Мэтхен. — Скоро ведь сюда эти ублюдки явятся, и будет как в Сафоново, а потом как в Ярцево. А тут… Сколько тут народу живёт?
Ярцефф склонился над монитором, ввёл пару команд и код доступа к оперативной информации. Конечно, сведения теперь уже позавчерашние — но устареть, судя по всему, не успели.
— Ничего себе! До полутора тысяч! Один из десяти крупнейших посёлков Подкуполья, приоритетная цель для использования пси-генераторов, ракетных систем залпового огня, напалмовых боеприпасов. Кажись, вовремя мы завернули…
— Их всех убьют, — безнадёжно произнёс Отшельник. — Они же не захотят нас слушать!
— И не надо. Влетаем на полном ходу в посёлок, сносим всё, что можно, включаем сирену, стреляем изо всех стволов, кидаем гранаты… И всё это — ночью, когда никто не понимает, сколько нас… Единственное, придётся раскатать по камешку проклятые краники, если их ещё не накрыли, и раздачу тоже. Чтоб возвращаться было некуда… По их оперативным планам, Вязьму начнут чистить только завтра с утра. Пока подтянут нужные силы, оцепят, доразведку проведут. После Смоленска, думаю, они не будут спешить. И нам надо сделать, чтобы к тому времени тут никого не было. А представляете лица этих, когда они никого не найдут? Х-ха!
Улыбнулся
— План неплох, — произнёс он. — А если в кого-нибудь попадём, или задавим в суматохе?
— Так лучше кого-нибудь, чем всех, — твёрдо ответил Жуха. — Я — за, мои парни тоже.
Загомонили и остальные. С самого Сафонова народ сидел тише воды, ниже травы, только постанывали, когда особенно сильно трясло, раненые. Только раненый малыш не просыпался, только тихое посапывание, заглушаемое мотором, говорило, что он жив. Но теперь, когда предстояло реальное дело… Позволяющее избежать то, что было в их родном посёлке…
— Значит, так. В город заходим с запада, со стороны комбината, — показывая на монитор навигатора, начал Ярцефф. Остальные склонились над картой. — Особое внимание бараку с краниками. Увижу, что кто-то решил на дармовщинку побухать — вышибу мозги. Всем всё понятно? Далее…
Они влетели в город глубокой ночью. Рёв мотора, отчаянные вопли, стрельба из двух десятков стволов, свет фар и лязг гусениц, вставшее над бараком с краниками зарево, от которого тянулись огненные ручейки разлившегося пойла… Добавляли суеты и местные — после первых выстрелов они выли, вопили, выпрыгивали из окон, разбегаясь, куда глаза глядят. Правда, было их немного — Мэтхен надеялся, остальные уже покинули посёлок. Вышло знатно.
Оправдались и другие надежды: на заводе обнаружился огромный резервуар с синтетическим дизтопливом. Ярцефф вставил шланг прямо в резервуар, и не успокоился, пока не закачали полный бак, да ещё навесные, да ещё пару бочек взяли внутрь. Дышать в битком набитой кабине стало вовсе нечем, да и спать теперь было возможно или друг на друге, или по очереди. Зато горючего теперь хватит до Москвы. Даже останется запас — если придётся петлять, путая следы, или воевать.
— Теперь куда? — спросил Дудоня. Старания Отшельника плюс мутантская живучесть сказались: бывший механик-водитель шёл на поправку. Только левый глаз на заднем лице, вместе с височной костью выбитый пулей, было не вернуть. Отшельник утверждал, ещё немного, и он сможет бегать и стрелять, а уж водить новую машину… Ну, её ещё надо освоить, всё-таки не танк.
— Почему бы на эту площадь не заглянуть, с памятником? — предложил Ярцефф. — Время есть, мы быстро справились. Интересно же, кто он был. Может, ещё можно прочитать…
— Точно, поехали, — одобрил Мэтхен, чутьё учёного подсказывало: он на пороге сенсации. Может, как у раскопавшего Трою Шлимана! Жаль, негде опубликовать результаты. Но ведь самое интересное для исследователя — открытие, так?
Ехать было недалеко. Пересечь неглубокую речушку вброд — мост давным-давно обвалился, — миновать полуразрушенный, с разрисованными всякой похабщиной стенами клуб и церковь, миновать ещё пару полуразрушенных кварталов — они пострадали во время ночных метаний «Брэдли» со стрельбой. Наконец, дома остались позади. Машина замерла на краю небольшой, неестественно аккуратной для мёртвого города площади. Жуха заглушил мотор, бывший танковый экипаж выбрался наружу. Остальные последовали за ними, но от броневика отходить не стали.