Обрученные ураганом
Шрифт:
— Могут, когда ты только что сдал выпускные экзамены и весь мир у твоих ног. Ни один молодой человек, у ног которого лежит весь мир, не захочет обременять себя ребенком.
— Ты была беременна?
Джаго внезапно замолчал. Она знала, что так и будет?
— Это был мой последний шанс. Я думала, что, если рожу мужчине ребенка, он не сможет меня оставить. Как глупо, несправедливо, безответственно с моей стороны, не правда ли?
— Люди совершают безумные поступки, когда
— Не ищи мне оправданий, Ник. Использовать ребенка… — Она пожала плечами. — Разумеется, мой бойфренд настоял на том, чтобы я прервала беременность, и, как я тебе уже сказала, я бы сделала все…
— Где сейчас этот ребенок?
— Ты полагаешь, что я не избавилась от него? — Как великодушно с его стороны. Как незаслуженно…
— Хочешь сказать, что избавилась?
Внезапно Ник затаил дыхание, и Майри показалось, что мир перестал существовать.
— Я никак не могла принять решение. Это было моим наказанием, — наконец произнесла она. — Но все разрешилось само собой. Однажды, переходя дорогу перед клиникой, я почувствовала нестерпимую боль в животе и упала прямо перед проезжающей машиной.
В темноте она услышала, как сердце Джаго учащенно забилось.
— Ты потеряла ребенка?
— Да, но не из-за несчастного случая. Водитель той машины спас меня дважды. Во-первых, вовремя затормозил. Во-вторых, понял, что со мной что-то не так, и вызвал «скорую».
— Тебе было так больно? У тебя была внематочная беременность?
Майри кивнула.
— К счастью, Иво тогда не было в городе, и к его возвращению я уже была дома и все закончилось.
— Ты потеряла ребенка и ничего ему не сказала?
— Иво и так тащил на своих плечах тяжелый груз, и мне не хотелось доставлять ему лишних беспокойств. К тому же мне было так стыдно…
— Ты ничего не сделала.
— Я думала об этом, Джаго. Я была в таком отчаянии.
Что-то пробормотав себе под нос, он сказал:
— А тот парень, который потребовал, чтобы ты сделала аборт? Где был он, когда все это произошло?
— Должно быть, пил пиво в баре, скрестив пальцы на удачу, — предположила она, затем пожала плечами. — Нет, это несправедливо. Узнав о случившемся, он тут же примчался в больницу, но я больше не хотела иметь с ним ничего общего. Мне было невыносимо видеть облегчение, которое он испытывал, встретиться лицом к лицу с тем, что я сделала.
— Ты ничего не сделала, — ответил Джаго, заключая ее в объятия.
Он думал, что она снова заплачет? До этого она плакала от облегчения. Это была нормальная реакция. Но сейчас все было по-другому. Для себя у нее не осталось слез…
— Ты бы никогда не избавилась от ребенка, — сказал
Это было то, о чем она всегда мечтала. Полное понимание. Прощение. Именно поэтому она никому ничего не рассказывала.
Она не заслужила такого утешения. Никто, кроме нее самой, не был виноват в том, что она забеременела. Это была ее ноша. Ее потеря. И она отстранилась.
— Как ты определил, что у меня была внематочная беременность? — спросила она. Как много мужчин знали, что это такое?
— Мой дед был врачом и хотел, чтобы я пошел по его стопам. Возможно, я сделал бы это, если бы однажды он не взял меня с собой в Египет… — На мгновение он замолчал, словно перенесясь туда, где был счастлив, затем продолжил: — Я помню его рассказ о пациентке, которая чуть не умерла. У нее была невыносимая боль, и она тоже потеряла ребенка.
Боль она совсем не помнила. Только ощущение пустоты, которое преследовало ее с тех пор.
— Что с тобой было потом, Миранда?
— Нетрудно догадаться. Мои родители, мой бой-френд, даже мой ребенок отвергли меня. Мне оставалось только отвергнуть саму себя, поэтому я перестала есть. — Внезапно ей расхотелось говорить о себе, и она спросила: — А с тобой?
— Майри…
— Нет, не надо обо мне. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о себе, — настаивала она, говоря себе, что он назвал ее сокращенным именем случайно. Что это еще ничего не значило…
— О моей поездке в Египет? — спросил он. Да… Нет, о чем-то более важном.
— О том, что было, когда ты ушел из семьи, — сказала Майри.
Джаго внезапно пошевелился, и она услышала приглушенный стон. Только сейчас до нее дошло, что, вытаскивая ее наверх, он мог что-нибудь себе повредить.
Она резко приподнялась.
— Тебе больно?
— Ничего страшного. Ложись.
Майри медлила, и он добавил:
— Со мной все в порядке. Правда. Я просто растянул плечо. Ему нужно тепло, а кроме тебя, здесь больше нет ничего подходящего на роль грелки.
— В тебе опять говорит несостоявшийся доктор?
— Не нужно быть врачом, чтобы это знать.
— Думаю, ты прав. — И, поскольку тепло было единственным, что она могла ему предложить, Майри осторожно легла рядом с ним, стараясь не задеть его больное плечо.
— Так хорошо?
— Отлично, — ответил Джаго, обхватив ее за талию так крепко, словно их связывали интимные отношения.
И это было восхитительное ощущение.
— Ну так что? — поспешно вернулась она к своему вопросу, чтобы не думать о неожиданно возникшем желании, которое было всего лишь реакцией на страх.