Обряд
Шрифт:
— У нас три минуты, — предупредила Вероника. — Почти некогда объяснять. Слушайте. Вы сегодня узнали, что женаты. Вчера вы поняли, что знаете Агату много лет. Позавчера вы ломали голову, почему срастается лист. Так?
— Так. Откуда вы…
— Владимир, мы в беде, — перебила Вероника. — В огромной беде, мы все. Может, что-то ещё можно успеть сделать, и я хочу помочь вам, Агате и Гане. Может, кто-то из вас сумеет что-то сделать.
— Но что происходит?!
— Вам сейчас покажется, что вы умираете, — понизила голос Вероника. — Будет страшно. Запомните: “audi, vide, tace”. Узнайте, что это значит.
Владимир попробовал освободить руки — да что они тут, с ума все посходили? Не тут-то было! Вероника словно стальными клещами держала.
— Если вы хоть капельку любите Агату и Ганю, поверьте мне, — добавила Вероника тихо. — Пожалуйста. Просто поверьте.
Владимиру померещился посторонний взгляд в спину. Оглянулся — и увидел, как тогда, когда они с Агафьей спасались бегством — размытый силуэт. Движется в их с Вероникой сторону.
— Смотрите на меня, — попросила Вероника. — Постарайтесь не кричать.
Она взялась за обручальное кольцо и лёгким движением сняла его с безымянного пальца Владимира.
* * *
Владимир не мог вдохнуть. Не то что бы его душили — просто ничто не желало двигаться, впускать воздух — в глазах начало темнеть. Он осознавал, что Вероника держит его крепко, не позволяет упасть, и повторяет, раз за разом всё те же три слова — “audi, vide, tace”. В глазах мутнело, жидкий свинец лился в лёгкие, их раздирало изнутри наждаком.
“Если Ганя спросит — скажите, что я вернула долг”, услышал Владимир не ушами, а словно разумом. Вероника улыбнулась. “Надеюсь, она простит меня.”
Всё кончилось — внезапно. Владимир осознал, что может дышать. И осознал, что Вероника уже не сжимает его ладони стальными щипцами — и протаивает, протаивает на глазах. За несколько секунд Вероника стала прозрачной и — исчезла. Владимир оглянулся, тяжело дыша. Никого, никакого призрака. Да что же это было?
“Запомните: audi, vide, tace. Узнайте, что это значит”.
Он словно снова услышал голос Вероники. Успел только перевести дух — и из-за поворота выбежала довольная Агафья.
* * *
— Вы уже здесь! — воскликнула она, бросаясь к нему в объятья. — Как здорово! Я ужасно скучала…
Владимир прижимал её к себе, и ощущал Агафью всем существом — чувствовал, как бьётся её сердце, как переполняет радость. Агафья не сразу отпустила его.
— Что-то случилось?! — спросила она встревоженно, отступив на шаг. — У вас такое лицо…
— Много странного, — признал Владимир. — Но я очень рад видеть вас.
— А я вас! Не знаю, как я сумела сдать аттестацию. Только о вас и думала! Мне сейчас снова уезжать, — сообщила Агафья и погрустнела. — Повышение квалификации. Но я скоро вернусь, и уже никуда не поеду! Правда!
— Мне вам нужно очень многое рассказать, — согласился Владимир.
— Мне тоже, — вздохнула Агафья. — Но у меня есть ещё две минутки.
— Скажите, можно вас сфотографировать? — спросил Владимир. Чуть не забыл! — На память.
Агафья рассмеялась, отпустила его руки и отошла на шаг.
— Вы такой странный! Конечно, можно!
Она с улыбкой смотрела, как Владимир делает снимки.
— Я видео запишу, — добавил Владимир. — Чтобы слышать ваш голос. Хорошо?
Агафья кивнула. Владимир включил запись, и Агафья улыбнулась.
— Я правда скоро приеду, всего через шесть дней. Приеду, и мы обо всём успеем поговорить, да? А это вам, на удачу! — Агафья опустилась на колено, прижала ладони к груди, и Владимир услышал смутно знакомые слова: “Da mihi lucem tuam, da mihi gloriam tuam…” Вокруг Агафьи отчётливо разгорелся ореол, пока она читала эту молитву. Наконец, она произнесла “esto perpetua”, поднялась на ноги и улыбнулась. Владимир убрал телефон в карман — и Агафья, бросившись к нему, поцеловала. Так, что потемнело в глазах.
— Я не могу без вас, — прошептала Агафья, чуть отстранившись. — Теперь я знаю. Не бросайте меня!
— По своей воле не брошу, — кивнул Владимир, и его снова поцеловали. А когда Владимир пришёл в себя, то был в закутке один.
Он опросил камеры. И та, которая смотрела на Агату, всё ещё показывала её. Только Агата не сидела за столом, а лежала рядом с ним — похоже, упала со стула. Лежала и не шевелилась. Владимир трясущимися руками дал увеличение и заметил, что Агата дышит. Срочно домой!
* * *
Он едва не попал в две аварии по дороге — раз за разом пытался дозвониться до Агаты, но трубку не брали. Перепрыгивая через две ступеньки, Владимир помчался к двери квартиры. И за один лестничный пролёт трубку взяли.
— Я со стула свалилась, — слабый голос Агаты. — Нет, ничего не повредила, но мне жутко хреново…
Дальше Владимир уже не слушал — добежал до двери, отпер оба замка и вбежал внутрь.
Агата сидела в ванной на табурете — бледная, осунувшаяся — видно, что её шатает.
— Вас тошнит? — поинтересовался Владимир, поддерживая её за плечи. — Вызвать “Скорую”?
— Нет, — голос Агаты стал чуть сильнее. — Лучше сделайте кофе. Правда, меня не тошнит, просто слабость. Я уже не упаду, не бойтесь.
Владимир не сразу осмелился отпустить её. Наконец, Агата встала, уже твёрдо, и включила воду — умыться. Владимир отправился на кухню, делать кофе. Минут через пять там появилась Агата, и выглядела уже почти совсем нормально.
— Как тогда ночью, — пояснила Агата. — Поняла, что умираю. Ни вдохнуть, ни шевельнуться. Держу телефон в руке, а руки как не мои. Сумела со стула упасть — думала, хотя бы до ванной доползу. Ага, размечталась… — Она осушила чашку кофе одним глотком. — То, что доктор прописал. У вас там тоже было весело, да? Расскажете?