Обряд
Шрифт:
— Так и сделаем, ладно? Я бы ещё села перед какой-нибудь камерой, чтобы запись осталась. Но у вас в квартире камер нет, а другая личность может просто закрыть мой ноут или уйти из комнаты… — Агата задумалась.
— Камеры можно поставить, — возразил Владимир. — Я не особый спец, но это сейчас просто. Даже если у вас другая личность и она начнёт выключать камеры — мы это заметим. Уверены, что не хотите пойти со мной?
— Уверена. Узнайте о ней побольше, сделайте снимки, а в следующий раз придём вместе. Только не говорите ей про меня. Пока что. Ну что, будете отвечать?
Владимир кивнул. “Обязательно подойду. Как ваша поездка?”
Агафья, или кто это был, ответила через пару секунд. Буквально. “Всё замечательно, спасибо. Я решила все ваши загадки! — Агафья”.
— Какие ещё загадки? — удивилась Агата.
— Я расскажу, — пообещал Владимир, и набрал ответ. “Вы молодчина. Постараюсь придумать новые. До встречи! — Владимир”. И через пару секунд ответ: “До встречи! — Агафья”.
— Всегда ставит имя в сообщении, — хмыкнула Агата, посмотрев в исходящие на новом телефоне. — И как она умудряется отвечать за пару секунд? Я вот не умею с такой скоростью пальцами по экранчику молотить. О, смотрите, они там снова с Никой щебечут. — Агата показала исходящие. “Ника, я завтра буду в Новониколаевске, заеду за вещами. Будешь в Управе около полудня? — Агафья”.
Ответ не замедлил себя ждать. “Да, я с утра в Управе, если на задание не отправят. Оставлю ключ на вахте.”
— Задание?! — покачала головой Агата. — Чем они там занимаются, если вообще существуют? А наша Ника всё ещё сны видит, точно говорю. Она, кстати, меня спрашивала, почему в Управе не появляюсь. Даже обманывать не пришлось.
— И что ответили? Ничего, что спрашиваю?
Агата молча показала ему экран своего прежнего телефона.
“Ника, у меня началась личная жизнь. Если что срочное, пиши”.
Владимир и Агата некоторое время смотрели друг другу в глаза, а потом рассмеялись.
— Но это ведь правда, верно? — Агата взяла его за руку. — Я сказала, что как будто живу с вами уже много лет. Не только в смысле постели. Мне чем дальше, тем сильнее кажется, что знаю вас много лет. Всё, давайте вначале о главном: у вас какие планы?
— Возьму второй отгул, — решил Владимир. — Потом буду работать из дома, сколько потребуется. Меня смогут отправить в любой момент к заказчику, но этого всё равно не избежать.
— Понятно, — покивала Агата. — Спасибо. Тогда займёмся сначала работой, чтобы начальство не клевало. Я тут всё приберу, не беспокойтесь.
* * *
Владимир освободился только к часу дня — зато выяснил, что до конца недели никуда ездить не нужно, начальство будет согласовывать подробности технических заданий. Ну а текущей работы не так много, и большую часть её Владимир уже переделал — осталось понемногу отправлять на утверждение. Будем умным котом.
Агата постучалась через десять минут.
— Обедать будете? — позвала она. — Я уже нашла подходящие камеры. Четыре штуки, да? Прихожая, кухня, обе комнаты. Идёмте, покажу — если не будет возражений, закажу. Доставят в течение дня.
Владимир посмотрел — по камерам он не спец, но, похоже, модель подходящая. Умеет вести непрерывную съёмку, есть ночной режим, сохраняет записи куда скажешь (а не куда захотел производитель). Агата покивала, подтвердила заказ и поманила за собой на кухню.
— …Я тут записала кое-что, — показала она блокнот. — Всё странное, что случилось за последние четыре дня. Если что упустила — скажите. И поиграла немного с теми “индульгенциями”.
И доложила об итогах экспериментов. Если в “индульгенции” указать несуществующего человека, то бумага становится скользкой, подписать не получится. Если написать существующего, но утверждение о человеке ложное, то при попытке поставить подпись и квадрат пропадает всё написанное. И самое главное — только та бумага, что в лотке у принтера, в спальне Владимира, обладает таким свойством. Агата успела заказать бумагу для принтера — и вот на ней таких чудес не происходит. И на любой другой тоже.
— Что такого в той бумаге? — поинтересовалась Агата. — Вы где её взяли?
— В канцелярском, за углом, — пояснил Владимир и ожесточённо поскрёб затылок. — Когда Агафья попросила лист, выдал ей лист. Но потом она оставалась одна в комнате, что там делала — не видел.
— Поставим эксперимент? — предложила Агата. Прошла в спальню Владимира, чуть согнула уголок у верхнего листа в лотке — чтобы выделить среди остальных — и положила поверх пачку листов из недавно купленной пачки. — Пусть полежит, да? — посмотрела Агата в глаза Владимира. — Прочтёте, как будет время, мой список?
Владимир проверил рабочую почту (нет новостей — хорошие новости) и, пройдя в гостиную — комнату Агаты — вопросительно посмотрел ей в лицо.
— У меня клиент, — предупредила Агата. — Думаю, минут за десять всё разрулю. Вот мой список, — вручила она блокнот. — Нет, видео не будет — только голос.
В дизайнерской обычное дело, когда кто-то ведёт переговоры — все уже привыкли. Если мешает — надеваешь сам наушники и работаешь со всеми удобствами. Владимир уселся на диван так, чтобы камера его в любом случае не засекла, и принялся читать.
“Я знаю Владимира так, словно живу с ним несколько лет. Знаю, что его родители всё ещё держат огород в 14-м посёлке, хотя здоровье уже не позволяет там работать. Его любимые блюда — макароны по-флотски, свиные отбивные, манты. Он отбил себе обе ступни в детстве, теперь нельзя их переохлаждать. Не любит собак, любит кошек, но родители и хозяйка квартиры не разрешают заводить животных. Занимался боксом, но драться не любит. Любит смотреть на Луну и звёзды, обожает жечь костёр, любит собирать грибы, но не любит их есть…”