Обряд
Шрифт:
— Это долго, — напомнил Владимир.
— Да, долго и дорого. И этот обмен памятью. Я попыталась вспомнить, звали ли меня белкой — не могу вспомнить. Вещи припрятывать умею — в детдоме этому быстро учишься. Нам нужно с ней поговорить. Как-то пообщаться… — Вновь морщины легли на лоб Агаты, надолго легли. — Я запишу ей ролик, — решила Агата. — Или несколько. Только я сама, хорошо? И вы не смотрите, пока она не придёт. Обещаете?
— Обещаю, — кивнул Владимир, и Агата его поцеловала.
— Всё, готов список для вечерней игры. Пора уже… — и тут зазвонил её телефон. “Старый”.
— Да, папа? Ой, простите, Игнатий Львович! Важные новости? Секунду, я включу громкую связь.
— Мы взяли всех сообщников моего пасынка, — голос Белова. — Они сдают друг друга, как только их задерживают, во всём признаются. Его самого пока не отыскали, но это уже вопрос времени.
— Отличные новости, — согласилась Агата. — Нам можно вернуться ко мне в квартиру?
— Да, в любой момент. Просто вызовите охранника, он в курсе.
— Большое спасибо! — отозвались Владимир и Агата хором, и Белов повесил трубку.
— Ему понравилось, когда я назвала его папой, — заметила Агата, пока их везли. — Честно, не собиралась даже. Само вырвалось.
* * *
— Агата, с вами всё хорошо?
Агата, уже умывшаяся и приготовившаяся к “ночным посиделкам”, сидела, устремив взгляд в пространство, не шевелясь и прикрыв глаза.
— Всё нормально, — заверила она и открыла глаза. — У меня странное ощущение. Если я сосредотачиваюсь на Агафье, я словно что-то вспоминаю. И не про себя. Как это возможно?
— Думаете, она уже где-то здесь?
Агата помотала головой.
— Нет, меня бы уже колбасило. Вспомните сами. Нет, что-то другое. Помните, мы обе фанатеем с ванильного мороженого? Похоже, это самое вкусное, что она в жизни пробовала. Ну, кроме простой, обычной еды. Ни тортов, ни пирожных, ничего такого. Не знаю, почему. Не могут они жить бедно — при таких технологиях!
— Поэтому так смотрела на пирожные, — заключил Владимир.
— Верно. Всё, хватит мозгового штурма. Заучили все вопросы? Готовы? — Агата достала из шкафа зеркало — они оба посмотрели в него, и Агата вернула вещицу в шкаф. — Тогда поехали.
18. Убежище
Очнувшись — за окном горизонт наливался рассветным пламенем — Агата и Владимир первым делом переписали на бумагу всё, что случилось на “игре”.
На этот раз Владимир рассмотрел зеркальный зал пристальнее, и обнаружил в нём много странного.
Начать с пола. На вид мраморный, с характерными узорами — ни дать ни взять облака под ногами. Пока стояли на нём, казалось, что облака плывут под ногами. Но всякий раз, когда Владимир смотрел под ноги, узор оказывался всё тем же.
Потом — предметы. В предыдущий раз Владимир поднял камушек — гальку, уж неясно, откуда она взялась — и положил у того самого зеркала, за которым виднелась их спальня. В этот раз камушек был ровно таким же и лежал ровно там же у зеркала, пусть даже вокруг был не зеркальный зал, а лабиринт. Но правда ли это? Если всё это во сне — каким образом проверить, что предметы на тех же местах, ведь они кажущиеся?
И наконец, их с Агатой одежда. На вид оставалась такой же — напоминает ту чудо-одежду из чемодана, но безо всяких особых свойств. Нет ощущения “пружинок”, лёгкости ходьбы; нет ощущения постоянной, приятной температуры — даже на улице в чудо-одежде было прохладно, приятно и легко.
Агата провела последние несколько минут в лабиринте, отвернувшись. Несколько раз прижимала ладонь к горлу — ей явно было нехорошо. На молчаливый вопрос взглядом ответила, что задумалась. И в этот момент Владимир испытал краткий, но неприятный момент головной боли. Сильной — наверное, так ощущается мигрень, время от времени терзающая его маму. Кольнуло и отпустило.
Владимир успел бросить взгляд на запястье Агаты, хотя та явно старалась спрятать экран своих часов — и успел сравнить со своим.
У Агаты там значилось “0:02”, у самого Владимира “1:11”. Что за новости?
— Что выходит, — посмотрела Агата на сделанные ей записи. — Чемодан с барахлом доставила не Агафья, и не её помощники, ну, группа поддержки. Кто — не успели придумать. Ваш двойник больше не существует, а вот мне нужно держаться от Агафьи подальше, чтобы тоже не исчезнуть. И ещё мы знаем, что вы теперь знаете всё, что знал ваш двойник… но только припомнить не можете, да?
— У нас с вами разное время на часах, — напомнил Владимир. — Есть странное ощущение, что…
— Да, я соврала, — ответила Агата немного резко, и отвела взгляд. — Простите. Была причина задать некоторые вопросы не вслух. Прошу, не допытывайтесь! Вот, — показала Агата свёрнутый вчетверо лист бумаги. — Если со мной вдруг что-то случится, прочтите. Но только если будете знать, что случилось. Это важно!
— Мне не нравится эта идея, — признал Владимир, принимая лист — на нём виднелась надпись “не читайте без веской причины”. — От неё мороз по коже.
— Не у вас одного, — хмуро заметила Агата. — Правда, если вдруг будет повод прочесть — сами поймёте. Хорошо, если не будет повода. И ещё — нужно спровадить Агафью, когда явится, как можно быстрее. Ну, назад чтобы ушла. Делайте что хотите, но уговорите её деться обратно.
Агата вздохнула.
— Всё, давайте для разнообразия о приятном. Ваша мама звонила — просила помочь ей какие-то консервы из гаража привезти. Займёмся?
— Я бы не назвал это приятным, — заметил Владимир, и Агата рассмеялась. — Никогда не любил солёные огурцы и всё такое, но мама каждый год готовит и готовит — а потом не знает, куда деть.
Возила их та самая машина охраны. И глазом не моргнули, когда к ним в багажник загрузили банки. Наверное, всякого на службе навидались.
* * *