Обряд
Шрифт:
Мердо сказал сыну что-то неприятное и жесткое, а он, сгорбившись и не оглядываясь на гостей отца, быстро пошел на первый этаж, где все это время продолжался ужин. Лейврн вдруг отчетливо ощутивший себя лишним, буркнул:
— Я пойду еще пообщаюсь с теми лордами, а то пока эта девушка рассказывала о своей смерти, у меня родилась одна любопытная идея, хочу проверить.
Ведара не хотела оставаться с графом вот так наедине, но видимых причин для отказа не было, поэтому она нехотя кивнула:
— Действуйте, ваша милость.
Услышав это, Лейврн даже дернулся от неожиданности:
— Впечатлен,
— Раньше вы меня раздражали сильнее.
Барон чуть подумал и ослепительно улыбнулся, у него тоже куда-то пропала потребность топтать эту женщину и ставить ее на место, да такое, чтобы она больше никогда оттуда не вылезла.
— Вы меня тоже. Раньше.
Он откланялся перед графом и поторопился в ту же сторону, куда умотал и Эмиль минутой ранее. Между графом и комиссаром повисла тягучая пауза, которую рушить никто из них не спешил, наслаждаясь временной передышкой. Наконец, когда затягивать уже было нельзя. Это становилось все более неприличным, Ведара вздохнула и попробовала взять себя в руки, уже привыкнув к тому положению растерянности, которое она испытывает перед графом. Но тут Мердо предложил ей руку, спросив, не желает ли она пройти с ним в Оранжерею, посмотреть на зачарованное небо и цветы. А узнав немного больше о жизни и традициях вампиров, задать те вопросы, на которые ведьма не решилась при посторонних.
Что-то внутри женщины вдруг завопило, чтобы она не была дурой и быстро отправлялась в свои апартаменты, пока этот кровосос не начал прикладываться к нежной шейке. Ведара зло усмехнулась и мысленно показала своему внутреннему голосу язык, впервые в жизни решив пойти против разума и интуиции.
Протянутая рука Мердо дрогнула, а сам он со смешком поинтересовался:
— Вы таким жестами духов отпугиваете, показывая язык как деревенские бабки или демонстрируете, что я вам так неприятен?
Сообразив, что умудрилась показать язык не просто мысленно, а вполне себе на физическом уровне, ведьма расстроилась и разозлилась одновременно, отчего поспешно воскликнула:
— Нет, что вы! Ваша светлость, вы мне совсем не неприятны…
— Если не противен, значит, нравлюсь, — тут же сделал грандиозный вывод Мердо и обольстительно улыбнувшись, уточнил, — возможно, нравлюсь.
Ведара еще никогда не чувствовала себя так глупо, как сейчас, и стоять под насмешливым и всё понимающим взглядом мужчины, которого она никогда не обойдет ни по опыту, ни по уму, было выше ее сил. Мысленно взвыв (на этот раз действительно мысленно), она попыталась поспешно перевести тему:
— Вы собирались рассказать мне о ваших обычаях и о Книге Обрядов, кроме того, у меня будет несколько вопросов.
Мердо прекрасно понимал, что сконфуженная ведьма это что-то из ряда вон выходящее, но как бы ни хотелось ему продлить мгновение очарования, пришлось вспоминать о действительно важном деле и согласиться.
— Пойдёмте, в Оранжерее нам будет удобнее всего говорить.
Ведара ожидала, что они спустятся, по меньшей мере, на первый этаж, но его светлость свернул за угол, и чуть пройдя по коридору, уверенно толкнул неприметные двери. Они оказались в огромном стеклянном здании с круглым куполом, от которого шли ответвления в виде коридоров. Здесь были не только экзотически красивые цветы, но и удивительные по форме и цвету деревья, скалы, гроты, бассейны и водопады.
— Что это? — потрясенно ахнула ведьма, застывая на месте не решаясь вторгнуться в эту красоту.
— Это мой мир, — негромко ответил Мердо, довольным произведенным эффектом и добавил еще тише, — здесь всегда тепло и светло не смотря на то, что твориться за стенами замка.
Ведара с восторгом посмотрела на отлитых из бронзы животных в натуральную величину, которых расставили на дорожке. А сама дорожка освещалась магическими фонариками, что парили в воздухе над головами прогуливающихся.
— Кто бы мог подумать, что у вас у вампиров такой прекрасный и богатый мир!
Мердо на подобное замечание ничуть не обиделся.
— Вообще-то я говорил только о себе, а не за всех. Но в любом случае у нас больше времени на совершенствование, чем у кого бы то ни было.
Они, не торопясь пошли по аккуратным тропинкам, вдыхая аромат распустившихся ночных цветов и неторопливо беседуя об отличиях человеческой жизни от представителей Высшей Расы.
— Вы упомянули о некой Книге? — напомнила Ведара, когда разговор плавно перешел на различия в питании, от чего женщина начала дергаться помимо воли.
Мердо чуть улыбнулся, правильно расценив тактичный намек своей гостьи и послушно ответил:
— Я так понимаю, вы намерены посетить храм Баст? В каждом крупном храме нашей богини имеется особая книга, в которую богиня сама вписывает имена истинной пары и обозначает дату Обряда. Как-то повлиять на это мы не можем. Хотя некоторым удается доказать Баст, что они готовы к браку именно сейчас, но это редкость. Обычно с того момента как вампир встречает свою alere и до Обряда проходит не меньше года и до тех пор, пока имена счастливчиков не появляется в Книге Обрядов, избранниц оберегают и не выводят в свет. Но все это касается только дворян.
Услышав о том, что на разрешение недоразумения с Шайенном у нее есть достаточно времени, Ведара незаметно перевела дух. Уж за год они как-нибудь разберутся!
— От чего оберегают? Или то, что произошло с теми четырьмя девушками у вас не такая уж и редкость?
— Нет, но обидеть могут так же, как и везде. Или у вас искоренили всю преступность?
Вопрос звучал резонно, Ведара согласно кивнула и продолжила копаться в местных традициях:
— А кто вообще имеет доступ к Книге? Мне интересно, кто мог быть в курсе того, что девушки скоро выйдут замуж, их ведь всех убили незадолго до самого Обряда, верно?
Мердо тяжело вздохнул, его напрягала эта ситуация и хуже того, он чувствовал, что это не конец и жертвы еще возможны.
— У каждого крупного лорда, недалеко от его постоянной резиденции есть главный храм богини Баст, где под контролем Верховной Жрицы храниться книга. Это касается только графств, маркизатов и герцогств. Владыка своим присутствием не освящает Обряды Обретения, у него своих дел полно.
Ведара шла чуть впереди, она чувствовала себя неуверенно в общества его светлости и делала все, чтобы не оказаться с ним лицом к лицу или пересечься взглядом.